Но медлить им было некогда. Евангелина, теперь уже прибавив шагу, повела Шейлу и Винн вверх по последнему лестничному пролету. Этот путь надежно запечатлелся в ее памяти – не так давно, причем с той же целью, она поднималась здесь вместе с Первым Чародеем Эдмондом.

Они поднялись на самый верх башни… к залу с массивной дверью, за которой находилось хранилище филактерий. Все здесь осталось таким, как помнила Евангелина, и возле двери стоял, как и прежде, только один часовой. Правда, на сей раз в руке у него был меч. Он нервно стискивал рукоять, и пот градом катился по его лицу. Он видел перед собой не только храмовника, но и архимага, чей посох еще лучился энергией, и исполинского голема, чья каменная плоть была усажена кристаллами.

– Стой! Кто идет? – дрожащим голосом выкрикнул часовой.

Евангелина узнала его. Имени она не помнила, но этот храмовник был совсем молод: он вступил в орден едва ли не год назад и пока еще был полон идеалов и наивных мечтаний. Как бы ни было ему страшно, он не сдвинулся с места и был готов защищать свой пост.

– Ты знаешь, кто я такая, – ответила Евангелина, обнажая меч.

Когда она вошла в зал, храмовник опасливо поежился, поглядывая то на Шейлу, то на Винн. Меча он не опустил ни на дюйм, хотя, судя по тому, как гулял в его руке клинок, мечник из него был неважный. Евангелина могла без труда разоружить его. Даже проткнуть мечом, если бы захотела.

– Рыцарь-капитан, – сказал он, – тебе нельзя здесь находиться.

– Тем не менее я здесь.

Этот ответ не пришелся ему по вкусу. Молодой храмовник попятился и отступал, пока не ударился спиной о дверь хранилища. От неожиданности он вздрогнул, и на миг Евангелине показалось, что сейчас он бросится на пришельцев… однако юноша сумел удержать себя в руках.

– Слушай меня внимательно, – проговорила она. Меч в ее руке был направлен на храмовника и перемещался вслед за каждым его движением. – Ты не умрешь. Ты покинешь свой пост, сбежишь по лестнице вниз и расскажешь храмовникам, где мы. Сделай это быстро и как можно громче.

Молодой храмовник нервно облизал губы:

– Но…

– Твой долг – поднять тревогу, а не сражаться с превосходящими силами противника.

Тот сделал шаг к Евангелине – осторожно, как бы проверяя ее слова. Меч в его руке дрожал пуще прежнего. Евангелина посторонилась, освобождая ему дорогу. Ободренный этим, храмовник сделал еще два шага к Шейле и Винн. И развернул меч, направив острие на них. Видно было, что он едва сдерживается, чтобы не удариться в панику.

Винн ответила невозмутимым взглядом. Токи магии, обвивавшие ее посох, угасли, и она тоже отступила в сторону. Женщина-голем не спешила последовать ее примеру. Она смерила молодого храмовника неприязненным взглядом горящих глаз и лишь потом с видимой неохотой отошла. Путь к лестнице был открыт.