Храмовник ступал медленно, то и дело останавливаясь и с каждым новым шагом набираясь уверенности, что его дурачат. Ничего не произошло. Дойдя до дверного проема, он вдруг сорвался с места и опрометью бросился вниз по ступеням, вопя так громко, что эхо его криков заметалось в лестничном колодце. Евангелина прислушалась и вздохнула.

Вот и все, подумала она. Скоро начнется.

– Приступим к делу, – бросила Винн.

Быстрым шагом она подошла к пластине по дальнюю сторону двери и приложила к ней ладонь. То же самое проделала Евангелина с другой стороны. Ключ ко входу в хранилище филактерий – храмовник и маг, действующие заодно. Евангелина могла лишь надеяться, что Лорд-Искатель не сумел изменить это правило.

Не сумел. Евангелина и Винн одновременно направили в пластины потоки силы, красный свет покорно поголубел, и дверь хранилища дрогнула. Громко завертелись шестерни; металлические круги на двери начали расходиться в стороны, накладываясь друг на друга. Далеко внизу, у самого подножия лестницы, раздались первые крики.

– Лучше бы оно его убило, – пробурчала Шейла.

Евангелина ничего не ответила. Едва обнажилась дверная ручка, она подбежала и налегла на нее. Массивная дверь распахнулась с прерывистым стоном. За ней открылось хранилище филактерий, нисколько не изменившееся с тех пор, как Евангелина видела его в последний раз: огромные сверкающие колонны, протянувшиеся до самого свода, и на каждой – сотни ало мерцающих сосудов: филактерии с кровью всех магов Белого Шпиля и многих других. Их зловещая энергия пульсировала в зале, как живая, и по спине Евангелины пробежал холодок.

Они вошли в зал, на миг позабыв о суматохе, которая нарастала внизу. Винн зачарованно, широко раскрытыми глазами взирала на колонны. Быть может, она прежде никогда не бывала в хранилище филактерий? Трудно было понять, какие чувства пробуждает в ней это зрелище – то ли восторг, то ли омерзение.

Евангелина подошла к могучей центральной колонне:

– Кажется, я помню, где должна быть филактерия Риса. Будем надеяться, что Усмиренные вернули ее на…

– Погоди.

Винн пристально разглядывала соседнюю колонну. Протянув руку, она провела пальцами по стеклянным сосудам, и лицо ее посуровело. В глазах вспыхнула ярость, беспощадный гнев, набиравший силу с каждым мгновением.

– Винн, нам нельзя мешкать.

– Даже если мы найдем филактерию Риса, здесь есть еще филактерии Первых Чародеев. Что проку освобождать их, если их смогут выследить?

Евангелине стало не по себе.

– Что ты предлагаешь?

Винн перевела взгляд на Шейлу.

– Разбей, – сказала она. – Разнеси все вдребезги.