Евангелина могла поклясться, что женщина-голем улыбнулась. И с готовностью двинулась к центральной колонне. На долю секунды Евангелина задумалась, не следует ли вмешаться. Уничтожить филактерии? Это же… немыслимо. Или все-таки нет? Ей всегда казалось сомнительным, что храмовники пользуются магией крови прос-то потому, что это удобно. Да и какой смысл теперь идти на попятный?

Она сделала выбор. Все они сделали выбор.

Евангелина смотрела, как Шейла подходит к колонне. Женщина-голем коротко глянула вверх, затем сцепила руки… и словно гигантским молотом с размаху с чудовищной силой ударила по ней. Оглушительно зазвенело разбитое стекло. Колонна содрогнулась сверху донизу, и целые ряды филактерий сверкающим дождем обрушились на пол.

Шейла вновь ударила, и на сей раз колонна покачнулась. Сотрясение от удара отозвалось во всем теле Евангелины. Металлическая лестница, которая обвивала махину, внезапно отошла от креплений, сложилась почти вдвое и рухнула на пол. Она едва не угодила в голема, и в месте падения поднялось облако мелких обломков и пыли.

Взревев что было силы, женщина-голем нанесла третий удар, и колонна не выдержала. Она медленно зашаталась, осыпая на Шейлу оставшиеся филактерии, а потом резко завалилась набок. С громоподобным стоном падающая колонна ударилась о соседнюю, и та тоже рухнула. В падении она зацепила еще одну, и так продолжалось до тех пор, пока не обрушились все, кое-где прихватив с собой куски свода.

Винн и Евангелина попятились в зал, прикрывая лица от тучи пыли, которая хлынула, клубясь, из хранилища. Казалось, что вот-вот обрушится вся башня. Евангелина была ошарашена: размах разрушения был поистине впечатляющим.

Когда неимоверный грохот начал стихать, они заглянули туда, где совсем недавно располагалось хранилище филактерий. В темноте за клубами пыли мало что можно было разглядеть. Казалось невозможным, чтобы хоть что-то осталось здесь нетронутым… и чтобы женщина-голем уцелела в этой катастрофе. И тем не менее из глубины разоренного хранилища к ним приближалась знакомая исполинская фигура, громко хрустевшая разбитым стеклом.

Шейла вынырнула из облака пыли, с ног до головы осыпанная искрящимися осколками стекла… и широко ухмыльнулась.

– Это было на удивление приятно, – сообщила она.

Снизу по лестнице к ним приближался топот ног, сопровождавшийся громкими криками. Сюда бежали люди, и их было много.

Евангелина стиснула зубы, готовясь к бою. Сейчас прольется кровь.

У Коула затекли ноги. Он затаился во мраке, невдалеке от входа в темницы, и наблюдал за происходящим.