– Началось всё, понятное дело, с душеспасительных бесед,– мрачно продолжил рассказчик. – Магистр сам снизошёл до беседы с отступником, часа два мне мозг выносил, аж запарился. А потом отправил меня в подвал. Там уже были совсем другие методы убеждения.

– Но ты же говорил, что тебя невозможно пытать,– тихо пробормотала Кира.

– Пришлось заблокировать обратную эмпатию,– Рис криво улыбнулся. – Я же понимал, что будет, если они не смогут причинять мне боль. У Рины, увы, не было возможности защититься от палачей. Даже не знаю, на что я надеялся. На их гуманность? Это после того, как я своими глазами видел, что они делали с теми мальчишками? Наверное, просто пытался оттянуть неизбежное.

– Долго тебя пытали? – едва слышно прошептала Кира.

– Трудно сказать,– Рис покачал головой,– дня два, наверное. Мне тогда казалось, что время вообще остановилось. Поначалу они надеялись тупо меня сломать, а возможно, Магистр запретил им трогать мою семью, хотел оставить главный козырь про запас. Понимал, что если с ними что случится, то договориться по-хорошему уже не удастся. Но потом ему надоело со мной возиться, и он дал отмашку.

– О Боже,– Кира даже зажмурилась,– они пытали твою жену у тебя на глазах?

– Нет, не получилось,– Рис опустил голову и отвёл глаза,– она их обманула. Понимаешь, Рина ведь даже не подозревала, во что я её втянул, думала, что я просто слишком мнительный и обиделся, что моё изобретение спрятали под сукно. Но когда она меня увидела там, в подвале, то сразу всё поняла.

Он замолчал, пытаясь совладать с эмоциями. Кейтиль молча плеснул самогона в стакан Риса. Тот благодарно кивнул и залпом осушил свою посудину.

– Я сам дал ей эти пилюли,– произнёс он,– так, на всякий случай, не думал, что она решится ими воспользоваться. Рина сделала вид, что жутко испугалась и стала меня умолять соглашаться на всё, что они хотят. Магистр решил, что нашёл наконец идеальный способ убеждения, и разрешил ей поговорить со мной как бы наедине. Как только эти уроды отошли в дальний угол, она сунула одну пилюлю Мартину за щёку, а вторую проглотила сама.

Кира судорожно вздохнула и залпом осушила свой стаканчик, говорить она не могла.

– Думаю, я не свихнулся только потому, что в тот момент был под кайфом,– Рис одобрительно кивнул нервной слушательнице. – Они накачали меня какой-то дрянью, чтобы сделать посговорчивей. Но пытать меня дальше стало бессмысленно, я просто впал в ступор и перестал реагировать даже на боль. Наверное, сработал какой-то предохранительный эмпатический клапан. В общем, меня заперли в камере и на утро должны были казнить. Прилюдно, чтобы остальным неповадно было. А ночью в камеру пробрался Гвидо и вытащил меня оттуда. Представляешь, он пёр мою бесчувственную тушку через лес на своём горбу миль десять не меньше. Не рискнул воспользоваться транспортом. Сдал меня охотникам с рук на руки и вернулся в город. Наутро его казнили вместо меня. Он сдался добровольно и честно признался в своих грехах. Вот только ни в чём не раскаялся. Наверное, поэтому они его мучили несколько часов.