Толпа в центре зала, где скрывалось сердце чар, расступилась, пропуская Адамона. Кто-то лежал между ними, широко раскинув ноги в коричневых брюках, а позади мелькали фигуры в черной форме. Кричали:

– Закрой тот угол!

– Натягивай, натягивай сеть! Она сейчас прыгнет!

– Фатих! Держи позицию! … Твою мать, да куда ты прешь!

Ладони брата были ледяными на ощупь, но без единого пятнышка, на одежде тоже. Невредимый. Почти: в глазах полопались сосуды.

Янни не замечал меня. Я сжимал вялые кисти, тряс за запястья, плечи, звал по имени – и новому, но больше старому:

– Ал, Алек… Ал, пожалуйста! …

– Оставь его. Пойдем со мной, – я рывком развернулся: Адамон не имел права так говорить. Хрупнули хрящи и стекла очков, догнала боль в костяшках. Только не так, только не Яннино…

– Пойдем! – сдавленно потребовал он, жестом останавливая подскочивших охранников. Зажал нос, но кровь продолжала бежать по губам и подбородку. Адамон кашлял-давился, плевался яркими каплями, но повторял:

– Пойдем. Пойдем отсюда. Давай, с ним больше ничего не случится.

Больше. Больше… мужчина выглядел постаревшим и словно больным. Я оглянулся – Янни сидел в той же позе, руки свисали плетьми. Я осторожно сложил их на коленях. Прошептал на ухо:

– Я сейчас вернусь. Подожди немного. Мы скоро пойдем домой.

Он не реагировал. Я пошел за Адамоном, часто оборачиваясь – на брата, знак и громкое шуршание мешка для трупов. Женщина-медик бинтовала парня в серой робе. Он сидел на полу, зарывшись пальцами прямо в кишки мертвых созданий. Багровое пятно на животе стремительно пропитывало повязку слой за слоем. Со стороны охотников раздался вопль:

– Покиньте помещение! Немедленно!

Команду подхватили, и вдруг уже все кричали и бежали к дверям. Медики тащили раненных, побросав носилки с завернутыми в пластик телами.

– Янни! – Адамон вцепился в локоть:

– О нем позаботятся, – мужчины в белых халатах подняли брата под мышки и почти понесли прочь от меркнущего света. – Идем! Тварь еще…

Жива. Световые панели потолка начали гаснуть одна за другой. Силуэты охотников растворялись во мраке. Коридор взорвался воем и красным тревожным заревом: сирена. Адамон дернул меня к выходу. Янни был уже там. И он смотрел, совершенно осмысленно смотрел в темноту. Побелевшие губы двигались, складываясь в неслышное:

– Убей.