- Передам, передам, - заверил канцлер.

Разумеется, и этого он передавать не собирался. Голод. Уж не казначею говорить о голоде. Это его братья, дядюшки и кузены собирают налоги в половине провинций. Благородные Эльметы – один из самых богатых родов, и жадны они все до невозможности. За медный дрош удавятся, за серебряный толль душу продадут.

- А что там насчет военного сбора? – с беспокойством спросил казначей. – Это правда, что будут завербованы еще три легиона? Я против. Казна пуста.

- Я бы и рад, но это приказ императора, - сладенько улыбнулся канцлер. – Он сегодня как раз вспомнил об этом и лично попросил меня проследить, чтобы легионы были собраны как можно скорее. Так что я уж надеюсь на вас, граф.

- Ох, да где ж столько взять-то... – закряхтел казначей. – Ох, ох, как же...

Еще в этот вечер канцлер позеркалил сенешалю. Но этому – просто чтобы сказать, что доехали благополучно. Все-таки сенешаль Грандпайра – его родной племянник. Золотая голова и очень послушный – все делает, что велит любимый дядя. В судебных делах, правда, ни бум-бум, зато непревзойденный астролог и звездочет. Любую звезду на небе назовет и сразу скажет, что та сулит, если под ней родиться.

Сейчас вот он битых полчаса рассказывал о своих любимых звездах и планетах, о Элии в созвездии Горностая и Могоре в созвездии Блудницы. О том, что все они сулят – отдельным людям и всей империи.

Ничего хорошего они не сулили. Сегодня утром сенешаль-звездочет составил гороскоп императора и с горечью увидел, что лето 1511 года ознаменовано для него угрозой жизни.

- Понимаешь, дядя, его величество изволил родиться в луну Лебедя, - объяснял канцлеру любимый племянник. – В день его рождения Яадох и Пагеттиана стояли на одной линии, а это планеты Грандиды и Гласитариды. Отсюда следует, что когда Краб сойдется с Дельфином, а при этом их пересечет Элия, планета Лилейны, императору будет грозить смертельная опасность. И это случится именно в нынешнем году, уже совсем скоро. Ты его об этом предупреди.

- Предупрежу, предупрежу, - заверил сенешаля канцлер.

Следующим утром император Чеболдай проснулся от птичьего щебета. Накрытый легким паутинным пледом, он позволил себе еще немного понежиться в постели, послушать пение этих сальванских пташек. Над головой был так хорошо знакомый бревенчатый потолок, из окна веяло летним ветерком, а с веранды доносился запах жареного мяса и оладьев.

- ...ну что там, боров проснулся?.. – вдруг расслышал император приглушенный голос.

- ...запомни уже – боров раньше обеда не просыпается, - ответил ему другой, еще тише.