После легкого двухчасового ужина император принял теплую ванну, был умащен маслами и отправился в постель. Он устал с дороги и желал как следует отдохнуть.

Пока Чеболдай Второй почивал, придворный брадобрей подравнял ему волосы и удалил щетину с лица. Сия процедура была скучна его величеству, а потому ее предписывалось проводить ночью. Требовалась немалая искусность, чтобы привести царственную прическу в порядок, не потревожив ее обладателя. Спал император крепко, но чутко.

А пока он спал, в оставленном Грандтауне уже начинались важные события. То немногое, что канцлер все-таки доносил до своего монарха – неурожай в Гильтрии, новые рудники – было лишь крохотной частью государственной жизни. Большую часть решений царедворцы давно принимали сами, игнорируя волю государя и подвластную лишь ему печать.

Коннетабль командовал войском. Казначей распоряжался финансами. Пэры управляли своими провинциями. Все это они делали по своему усмотрению и отчитывались не перед императором, который почти не покидал пиршеств, а только перед канцлером.

В целом всех такая система устраивала. Авартен Третий тоже не интересовался государственными делами. Но он все-таки хотя бы изредка отрывался от развлечений, хотя бы иногда читал отчеты и донесения. Он обожал паровые махины и заключил договор с гремлинами. А его сын... за минувшие шесть лет канцлер стал по факту абсолютным владыкой Грандпайра.

И он все меньше понимал, зачем ему эта гора сала, перед которой нужно становиться на колени.

Особенно сейчас, когда империя переживает не самый простой период. Несколько победоносных войн полностью опустошили казну. Два неурожайных года подряд привели во многих местах к голоду.

И это при том, что запасов провизии в амбарах больше, чем можно съесть. Просто принадлежат они тем, кто не желает снижать цены – а многие даже и придерживают излишки, ожидая большей выгоды.

Словно этого было мало, вспыхнула еще и эпидемия фойерваркии. До столицы она пока не добралась, но южные провинции то и дело видели, как люди взрываются прямо на улицах. Распространять об этом слухи запрещалось, чтобы не сеять панику, но их все равно распространяли.

И вот – недовольные вышли уже и к императорскому поезду. Восстания разгораются все чаще, чернь все сильнее озлобляется. Уважение к власти и закону окончательно подорвано.

Грандпайру необходимы перемены. Нужна сильная власть. Иначе...

- Как там уличные бунты? – спросил канцлер, набрав номер на дальнозеркале.