Йен кивнул. Лёля повторила движение. Петр тоже – на всякий случай. Норский, который умудрился проспать весь разговор, выглянул из-за дальней ширмы, потянулся… и тоже кивнул.

И – закрутилось. В полдень Микаэле, пританцовывая, перемещался от стола к столу в бальном зале. День складывался идеально, как никогда прежде. Йен сразу поладил с Петром. Поставив на стол два аппарата, они собеседовали учителей математики и заодно отбивались от предложений дорогих столичных пансионов по участию в балах. Клим пристроился рядом – окончательное решение по выбору девушек принимал он. Общение по телефону давалось Климу трудно, он старался быть вежливым, но резко переходил в беседе от излишней мягкости к внезапной грубости.

– Клим, не рычите, – Микаэле отобрал трубку и прервал звонок. – Вы похожи на миа Куки. Или принимаете людей в семью, или назначаете врагами. По большому счету правы, но вот беда, мир делается терновой зарослью. Клим, не принимайте в семью, когда всего лишь говорите «добрый день» в трубку. – Микаэле улыбнулся. – Не тратьтесь на удары в пустоту. Предвкушайте. Все ваши мальчики – во фраках, в зале полный свет, лучшие музыканты столицы играют для вас. Клим, это цель, она интересна. Но идти к цели – занятнее, чем вознаграждаться. Идите и улыбайтесь. Или терновник усохнет… или вы сделаетесь кабаном, чья шкура непрошибаема. Как миа Куки. Клим, в беседе вы увлеклись и утратили цель. Пробуйте снова, Петр соединит с очередной ванильной тетушкой из очередного модного заведения. Задавайте вопросы и получайте ответы. Не теряйте инициативу. Не ввязывайтесь в объяснения. Не торгуйтесь. У вас – верхняя рука в деле.

Микаэле переместился к столу, где Лёля и еще несколько девушек листали журналы и опасливо трогали рисунки платьев. С ними была Юна, дело ладилось – и Микаэле протанцевал мимо, улыбнувшись всем. Склонился над планом занятий на следующем столе – Паоло нанимал всё новых и новых наставников в «Лилию».

– О, уже гораздо лучше. Когда все трудятся и учатся по двенадцать часов, – Микаэле возвысил голос, – есть надежда, что через полгода инициалы на двери станут вырезать каллиграфически и технически совершенно.

Оттолкнувшись от столешницы, Микаэле развернулся… и с разгона обнял брата.

– Куки!

– Мы заявились пообедать, а тут… – брат оглядел зал. – Знаешь, обмен душ и правда что-то перестраивает. Вокруг тебя всегда было тесно от дел. Но – не было весело.

– О, моя ошибка. Ты учил, но я не учился. Без радости жизнь – бесконечный путь на каторгу. Куки, – Микаэле отступил на шаг. – Ты такой молодец.