– Они все на один вкус! – посетовала Сарай, отведав небольшой кусочек своего последнего творения. Выглядел торт чудесно: трехъярусный, покрытый розовой глазурью, с сахарными лепестками и такой высокий, что не помещался под крышкой.

– Волшебный фокус, – прокомментировал Лазло, когда торт начал вырастать пропорционально тому, как поднималась крышка.

– Здесь все волшебный фокус, – ответила Сарай.

Но их рецептам не помешало бы поменьше магии и побольше действительности. Воображение, как уже ранее заметил Лазло, все равно в какой-то мере привязано к реальности, а ребята, как ни печально, были невежественны в том, что касается тортов.

– Этот должен быть сносным, – сказал Лазло, совершив еще одну попытку. – Сухейла приготовила его для меня, и я вроде бы хорошо помню вкус.

Он действительно был лучше: медовые слои со светло-зелеными орешками и желе из лепестков роз. Не такой вкусный, как настоящий, но в нем уже присутствовала специфика, которой не хватало другим. И хотя парочка могла просто пожелать, чтобы пальцы стали чистыми, это казалось пустой тратой воображаемого меда, поэтому оба предпочли облизать их.

– Думаю, нам лучше не устраивать воображаемых банкетов, – подытожил Лазло, когда его следующая попытка обернулась очередным провалом.

– Я могла бы обеспечить нас кимрильским супом, – предложила Сарай.

– Кимрильским? А что это такое?

– Добродетельный овощ. У него нет вкуса, чтобы соблазнить кого-то на добавку, но он сохранит тебе жизнь.

За этим последовала короткая пауза, пока Лазло обдумывал практические аспекты жизни в цитадели. Ему не хотелось прерывать сладкое развлечение, подарившее легкость его гостье, но он не мог просто сидеть с ее иллюзией и не думать о ней настоящей, мельком встреченной в цитадели при ужаснейших обстоятельствах.

– Он сохранил тебе жизнь? – поинтересовался Лазло.

– Да, – просто ответила она. – Можно сказать, он мой основной продукт питания. Садам цитадели не хватает разнообразия.

– Я видел фрукты.

– Да. У нас есть сливы, слава садовнику.

Сарай улыбнулась. В цитадели, когда дело касалось еды, они восхваляли садовника, как другие восхваляли богов. А перед Привидением были в еще большем долгу за те клубни кимрила, которые спасли их. Вот какие божества в цитадели мертвых богов: неизвестный садовник и необщительная птица. И, разумеется, все это не имело бы значения без дара Спэрроу и Ферала, которые выращивали и поливали то немногое, что у них имелось. Какой неприступной казалась цитадель снизу, и все же, подумала Сарай, какой незначительной была их жизнь в ней.