Всех своих гвардейцев я сдал на поруки Фоксглов. Несколько оставшихся Роустэров приняли ее жесткий порядок и стали полезными. Она потребовала, чтобы они сняли цвета старого отряда и надели мою форму. В личном разговоре я попросил ее предоставлять ребят для любой работы, которая появится у лорда Чейда. В его разорванной в клочья шпионской сети и распущенной команде личных курьеров вряд ли мог найтись охранник для старого убийцы. Она тяжело кивнула, и я оставил эту часть дела в ее умелых руках.

В следующий раз, когда Проспер и Интегрети пригласили меня поиграть, я встретил их приглашением на тренировочную площадку, где и померился с ними силой. Они не были избалованными замковыми котами, как могли бы подумать некоторые, и только там, где скрестились деревянные клинки, я начал понимать их как мужчин и как родственников. Они оказались хорошими парнями. У Проспера была возлюбленная, и он с нетерпением ожидал, что ее объявят его невестой. Интегрети давил вес короны будущего короля, и у него было дюжина дам, соперничавших за право кататься верхом, играть и пить вместе с ним. Я отдал им все, что мог из того, что оставил мне Верити. Я стал человеком старше их отца, рассказывающим сказки об их дедушке, которые они должны были услышать.

Я разрешил себе попрощаться. Зима в замке Баккип вернула меня ко временам моего детства. Конечно, если бы я только захотел, я бы присоединился к элегантно одетым и приятно пахнущим лордам и дамам, которые играли в кости или какие-то другие игры. Там выступали певцы из Джамелии и поэты с островов Пряностей. Но все так же перед большим очагом лучники оперяли стрелы, а женщины приносили пряжу или вышивку. Там рабочий люд замка слушал молодое поколение менестрелей или наблюдал, как при свете очага ученики их бесконечно репетируют свой кукольный спектакль. Когда я был ребенком, здесь приветствовали даже бастарда.

Мне было уютно здесь, спокойно и тихо, я наслаждался музыкой, неловким флиртом молодых служанок с парнями, детскими шалостями, мягким светом и неторопливостью движений. Я не раз видел здесь Эша и Персеверанса, дважды замечал Искру, издалека и задумчиво наблюдавшую за знакомыми Эша.

Чейд по-прежнему оставался добродушно-рассеянным. Ел он только в своей комнате. Он приветливо кивал мне, когда я называл его по имени, но никогда не обращался ко мне, и непонятно было, помнил ли он, кто я и кем мы были друг для друга. Рядом ним всегда кто-то сидел. Чаще всего Стеди или Шайн. Иногда это была ученица Неттл по имени Велком. Он наслаждался ее вниманием, а она, казалось, полюбила его. Однажды я вошел и увидел, что она расчесывает его белые волосы и напевает песенку о семи лисицах. Несколько раз я умудрялся побыть наедине с ним, попросив ее выполнить небольшие поручения, но всякий раз она оборачивалась быстрее, чем я успевал получить от Чейда хоть какой-то разумный ответ.