— Шеда, искорка…

Королева, вздрогнув от неожиданности, замерла — Слепая Мэг стояла прямо перед ней, зябко кутая острые худые плечи в шерстяную шаль и опираясь на узловатую клюку. Если бы она не позвала, Шеда точно врезалась бы в нее.

— Праматушка? Что ты делаешь здесь? Тяжело ведь…

— Надо потолковать. — в голосе Мэг Шеда ощутила металл, и ее невольно пробрала дрожь: старая ведьма была одной из первых, кто ушел в подземелья, а потому рядом с ней эльфийка чувствовала себя маленьким несмышленым ребенком, который и двух слов связать не мог.

Шедавар взглянула на Келевар и кивком головы отпустила ее. Эльфийка пристально поглядела на королеву, а затем чуть поклонилась и отступила назад, скрываясь за поворотом. Шеда заставила себя расслабиться — все же Мэг не сделает ей ничего дурного. Ведьма, слепо глядя сквозь нее белыми, как молоко, глазами, прокряхтела:

— Подойди-ка, детка — мне и впрямь стоять тяжко. Подай мне руку, искорка…

Шедавар шагнула к ней, осторожно подхватывая Знающую под руку. Несмотря на то, что старая эльфийка тут же навалилась на нее, королева практически не ощущала ее веса — словно та была перышком. Ее ладонь казалась сухой, легкой и пустой, словно кто-то перетер ее кости внутри тела в пыль да так и оставил, и теперь ветер древности перегонял эту пыль, как сердце качает кровь. Шеду передернуло.

Они шли медленно, и серая накидка колдуньи стелилась за ней шлейфом, тихонько шурша по каменным белым плитам. Краем глаза Шедавар видела ее профиль и думала о том, что в былые времена Мэг, наверное, была невероятной красавицей — и в глазах ее плавилось золото, и в волосах ее путался теплый ветер, и смеялась она, как смеются серебряные ручейки по весне. Интересно, как это — не видеть белого света, не знать, что происходит вокруг, отдать себя вечному служению? Воистину, Знающая, я подарю тебе солнце — пускай его и немного выпадет на твой век, но, клянусь кровью своей матери, ты ощутишь его прикосновение к своим щекам!

Пустующая воздушная беседка встретила их тихим журчанием белокаменного фонтана — ключ бил из ладоней молодой девушки, сомкнутых в чашу, и вода опадала к ее ногам вниз, разбиваясь о бортик крохотного бассейна и искрясь в тусклом мерцающем свете. Шедавар аккуратно подвела старуху к широкой каменной лавке, помогая ей присесть, и Мэг с тяжелым вздохом опустилась, склонив седую голову на грудь. Шедавар, севшая рядом, не решалась начать разговор — в молчании старой ведьмы что-то скрывалось, какая-то сильнейшая скорбь, которую королева ощущала едва ли не кожей. Помолчав, Мэгавар вновь вздохнула и тихонько молвила: