Он был близко, непонятно каким образом зайдя со спины Сольвэ — и теперь медленно приближался к Ати. Ветер трепал седые лохмы, рассыпанные паутинными нитями по острым плечам, изрытым черными бороздами. Ати сглотнула, неумело выставляя перед собой затупленный меч. Он был близко — а Птицы были слишком далеко.

========== Глава 32. Вопросы ==========

Ати тяжело сглотнула, во все глаза глядя на духа, медленно приближающегося к ней. Тренировочный меч, всегда казавшийся таким надежным и тяжелым, вдруг стал пушинкой, которую было так легко смять в руке. Руки предательски дрожали, как бы девочка ни пыталась убедить себя в том, что справится. Дикие боятся железа. А меч ведь тоже железный… Хартанэ, помоги! Только страх цепко держал ее, не давая шевельнуться, не давая даже вздохнуть, и маленькая Птица отстраненно подумала о том, что, наверное, так же чувствует себя мышь, прикованная к земле взглядом змеи. Мысль тут же исчезла, словно ее и не было, а Ати просто смотрела, как дикое существо идет к ней, дерганно наклоняя голову к плечу и скалясь.

Это как будто сон. Медленный сон. Время изменилось, превратившись в вязкую болотную жижу, и Ати ощущала, как тонет в ней — и в белых колодцах-глазах духа. Он тоже был словно из сна — страшного, жуткого, неправильного. Было что-то звериное в уродливых чертах его лица, что-то волчье, и девочка инстинктивно замерла — отец учил ее, что от диких животных нельзя бежать. Только дух животным не был — Ати видела в его глазах сознание и осознание того, кто он и что делает, и от того становилось еще страшнее. За его спиной метались силуэты, что-то происходило, слышался визгливый хриплый хохот, но она не могла отвести взгляда. Если отвлекусь — я пропала. Сейчас она осталась наедине с диким, и никто ей не поможет.

Она звала Хартанэ, звала всем сердцем — но теплая искорка в груди все никак не желала отзываться. Ати понимала, что вряд ли получится — они от силы дня три как начали учиться открывать богине свою душу, и пока что ни одна из них не смогла достичь успеха. Наставницы рассказывали, как это должно происходить, и несколько девчонок даже выкрикивали, что у них получилось — однако Крылатые проверяли учениц, а потом отвешивали им щедрых оплеух за такие придумки. Ати за это время еще ни разу не ощутила горячий огонек, медленно разгорающийся у сердца, а потому знала: надеяться не на что. Но из головы упорно не шли молитвы, а разом пересохшие губы беззвучно шептали имя Богини-Птицы. Пожалуйста, Шестикрылая, пожалуйста! Не оставь, услышь, молю тебя!..