— Не торопиться, — помедлив, ответила она, глядя куда-то вверх, где клубились серые валы туч, тяжело переползавших друг в друга, — Я донесу о ней Старшим. Мы донесем. И свои догадки выскажешь сама. Мы в любом случае сделать ничего не сможем пока — так что предлагаю свалить это разбирательство на плечи сильных замка сего, а то в последнее время все на нас, все на нас, ты не находишь?

Меред не отвечала ей, и Атеа невольно взглянула на нее. Девушка внимательно оглядывала ее, словно первый раз увидела, всматривалась в ее лицо, будто бы что-то ища. Атеа встретила ее взгляд и непонимающе приподняла брови:

— Что?

— Ты изменилась, — Меред не отводила взгляда, и что-то странное было в выражении ее лица, что-то гораздо большее, чем все те эмоции, которые она обычно проявляла, — Вначале пути ты вела себя совсем иначе. Относилась ко всему иначе. Так немного времени прошло, а ты… стала серьезнее. Лучше. Ты выросла…

— Да ну тебя, — отмахнулась Лебедь, досадливо морща нос, — Побродишь с вами — еще и не так состаришься, ханжи несчастные. Все самые лучшие мои качества не выдерживают вашего гнета. Вот и приходится подстраиваться!

Меред вдруг поймала ее ладонь — да так быстро и мягко, что все колкие речи разом вылетели из головы. Атеа с недоверием смотрела на аккуратные жесткие пальцы, что так бережно держали ее руку — и ожидала дальнейшего развития событий. Вот наверняка сейчас последует какая-нибудь тирада, наполненная самоотверженным героизмом, это как раз в духе Меред… Но девушка лишь легонько сжала ее пальцы и, глядя прямо ей в глаза, хрипло выдохнула:

— Атеа, я… ты… — она шумно втянула носом воздух, а затем как-то протяжно вздохнула. Хватка ее ослабла, и она осторожно убрала руку, — Я очень рада, что ты стала такой. Правда, рада.

Прозвучало это совершенно безрадостно, да и Меред отводила глаза, словно нашкодивший щенок, невероятно смешной и трогательный. Атеа мрачно проворчала:

— Да никакой я не становилась, Богиня! Это ты просто глаза наконец раскрыла и увидела, насколько я хороша, да-да! — она скрестила руки на груди, глядя на Меред с легкой усмешкой. Подруга как-то совсем стушевалась под ее взглядом, отворачиваясь, но тут дверь отворилась, и к ним на крыльцо вышла Сольвэ, хмурая, словно небо в самую жуткую непогоду. Атеа повернулась к ней, — Как девочка?

— А угадай с трех раз, — буркнула женщина, рассеянно дернув упавшую на грудь огненную прядь, — Плохо она. Ревет, жмурится все время. Шепчет что-то, — помолчав, Крылатая продолжила, — Эрхи дала ей какой-то сонной травы, глядишь — и задремлет. Может, полегчает. Идемте. Я все на совете расскажу.