— Да, — кивнула Ива, — Мы все ощутили, даже дети.

— Вот оно! — Аллэи прихлопнула кулаком ладонь, ощущая, как внутри закипает торжество, — Если ты ощутила ее, можешь как-то передать Мэгавар, что я в плену, и что к рассвету завтрашнего дня мы будем на границе Таврании с Залесьем? Чтобы кто-то из моих забрал нас из этого снежного пекла?

Ива недолго обдумывала ее слова, а затем кивнула — не слишком-то уверенно, впрочем.

— Думаю, да… Я постараюсь сегодня же, сделаю все, что смогу. Ревенка говорила, что даже слабая ворожея может ответить другой, если та достаточно сильна и может уловить едва заметное колебание, направленное на нее.

— Постой-ка, — Аллэивар насторожилась, замерев, — А другие залески не почувствуют твоего послания? Иначе далеко мы точно не уйдем.

— Оно ведь будет не им адресовано, — Ива поднялась, расправляя платье и озираясь по сторонам, будто маленькая испуганная мышка, — Главное, чтобы ваша ворожея услышала и ощутила. Моих сил правда совсем немного… — говорила она это так, словно извинялась за что-то. Аллэи ободряюще улыбнулась ей, наблюдая, как девочка берет с пола свечу и сжимает огарок в узкой ладошке.

— Ничего. Я уверена, все получится. Ты очень храбрая, Ивушка. Справимся.

Девочка вскинула голову, поднимая на Аллэи огромные оленьи глаза. Эльфийка наконец сумела понять, какого они цвета: темно-ореховая у зрачка радужка переходила в зеленый у самого края, размываясь и поглощая другой цвет.

— Ивушка? — переспросила она, глядя на Аллэи снизу вверх, как глядят доверчивые дети.

— Ивушка, — кивнула та, не пряча широкой улыбки, — Мне так больше нравится. Буду тебя называть так, можно?

Девочка робко улыбнулась ей, и на лице ее впервые за все время, что Аллэи видела ее, промелькнула тень радости. Поспешно сунув в руки Ищущей какой-то сверток, она запахнулась в свой платок и быстро направилась к двери. Оставшись в одиночестве, Аллэивар вновь опустилась на листья, разворачивая дар девочки и проверяя, что там. Ивушка принесла ей сырую жесткую морковь, наспех нарезанную ломтиками, горсть сушенных ягод и один тонкий кусок пресного сыра, настолько безвкусного, что Аллэи даже не поняла, из чего он сделан — но это было великим даром, и она съела все до последней крошки. В животе теперь стало не так больно и пусто, и женщина чувствовала, что ослабевшее тело потихоньку оживает. К тому же отвар, который девочка принесла до того, притормозил развитие болезни, и в груди жгло гораздо меньше. Аллэивар надеялась, что Ивушке удастся передать послание Мэгавар — иначе до Лореотта они могли и не дойти. Но об этом думать сейчас она не собиралась: сначала нужно было выбраться из Залесья, а там уж можно и поглядеть, как да что обернется.