Аллэивар, пристроив шесты, обернулась к ней, внимательно разглядывая ее.

— Забавно… — девочка вопросительно приподняла брови, чуть склонив голову набок, и Ищущая продолжила, чуть заметно улыбаясь, — Девочка из Залесья — региона, добровольно примкнувшего к рядам Охоты, ныне говорит о том, что хочет сражаться против нее.

Ивушка некоторое время молчала, по привычке теребя рукав рубахи, а затем вдруг выпрямилась и, открыто и искренне глядя на Аллэивар, твердо произнесла:

— Потому что я не хочу быть на ее стороне. Никогда не захочу. Веришь мне? — последнее она спросила с такой надеждой, так горячо, что эльфийка даже вздрогнула — столько силы сейчас было в этом маленьком существе, столько отчаянной веры и стремления. Тепло улыбнувшись ей, Аллэи подошла к ней поближе и легонько приобняла ее за плечи, ведя к мосту, переброшенному от площадки до основного массива сталактитов.

— Верю, — абсолютно серьезно ответила она, а затем улыбка ее стала еще шире, — Но я уже сказала — твоя главная битва будет в Аэль-Роадане, моя маленькая кикимора. И ты попросту обязана ее выиграть и дождаться меня с мясной похлебкой. И чтоб никаких глупостей, договорились?

Ивушка подняла лицо к ней, и Аллэи вдруг увидела в ее глазах что-то мягкое и теплое, ласковое, напоминающее затаенную нежность. И от этого взгляда на нее почему-то накатила странная приятная слабость — и вместе с тем растерянность: на нее так никогда не смотрели.

— Договорились, Аллэи.

Голос ее был тихим, а контур мягких губ — красивым. Аллэи поняла, что взгляда не может оторвать от них, а потому тряхнула головой, прогоняя прочь пришедшее так некстати видение. Ты уже вообще с ума сошла, Аллэи. Ты — взрослая женщина, Защитница племени, а течешь слюнями на вот это создание? Давай, опомнись. Она спасла тебя, и ты за нее отвечаешь — по крайней мере, до тех пор, пока она находится в клане. Остальное — твои глупые домыслы, так что уймись и слюни-то подбери. Нечего дурака валять. Они шагали вдвоем по мосту через пропасть, и вокруг было тихо — только внизу гомонили Ищущие, и молодые разведчицы сновали, перетаскивая громадные свертки поближе к коридорам, чтоб быстро сформировать пятую подводу. Поразмыслив немного, Аллэивар скосила взгляд на Ивушку, молчаливую и сжавшуюся почему-то.

— Знаешь что? Пойдем-ка — нужно разобраться в казармах, там больно много барахла сложено. Сама я не управлюсь. Поможешь мне?

Ивушка, судя по всему, сначала не поверила своему счастью, а потом радостно закивала, и лицо ее осветилось солнечной улыбкой. На душе у Аллэи было как-то хорошо — несмотря ни на что. Они привыкнут. Они обязательно привыкнут к этой новой грядущей жизни вдали отсюда, под синим небом, на плодородной земле. У них оставались маленькие простые радости, у них оставалось еще несколько дней, чтоб успеть попрощаться с Лореоттом — и нельзя было тратить эти дни на черную тоску. Ищущей вдруг захотелось, чтоб город запомнил только самое лучшее: гогот и топот молодых девчонок, носящихся по узорным перекрытиям в глубине галерей, общие собрания, когда сладкое летнее вино лилось рекой, и костры горели высоко-высоко, отражая пляску теней; байки в казармах, тихие вздохи и стоны глубокими темными ночами, их битвы и их победы, их смех, их слезы, их первые синяки и первые страшные раны. А еще — чтоб он запомнил искорки счастья в глазах человеческой девочки, узнавшей его на самом закате его долгой и славной жизни.