Там в одиночестве за столом восседал человек чудовищной внешности и габаритов. Он сидел, сгорбившись, крохотные чёрные глазки поблёскивали из-под нависавших надбровий. Волосат он был сверх всякой меры. Витые клочья волос торчали из ушей, тёмные, цвета эбонита, кудрявые пряди мешались с густой бородой, неряшливой, как чаячье гнездо, скрывавшей шею и спускавшейся ниже, на мощную грудь; щёки также были полностью заросшими, длинные волосья торчали даже из ноздрей, подобные корням деревьев; брови напоминали разлохмаченные пеньковые жгуты, покатый низкий лоб был почти не виден за густой шевелюрой. И невзирая на более чем почтенный возраст – по крайней мере, так гласили слухи, поскольку никто в точности не знал, сколько ему лет, – волосы он красил в цвет самых чёрных кальмаровых чернил.
Пил он чай из красной лозы – местное варево, которым иногда травили муравьёв.
Банашар подошёл и опустился на лавку напротив.
– Помысли я об этом – сказал бы, что всё это время искал тебя, мастер-сержант Смелый Зуб.
– Вот только мыслитель из тебя никакой, верно? – Здоровяк и не подумал поднять глаза. – Если ты меня искал – так уж точно. То, что ты здесь сейчас видишь – это спасение… нет, скажу лучше, стремительный побег… Одному Худу известно, кто решает, будто эти жалкие недоумки, которых мне присылают, заслуживают называться рекрутами. В малазанской армии, Бездной клянусь! Мир рехнулся. Весь, без остатка.
– Привратник, – сказал Банашар. – Наверху лестницы, в Паяцевом замке. Страж ворот, Смелый Зуб, я полагаю, вы с ним знакомы. Говорят, он служит там не меньше, чем ты тренируешь солдат.
– Есть знакомства, а есть знакомства. Этот старый горбатый краб, давай я тебе кое-что про него расскажу. Я мог бы посылать на эту лестницу легион за легионом моих славных маленьких рекрутов, со всем оружием, какое у них есть, и они никогда бы мимо него не прошли. Почему? Я скажу тебе почему. Не в том дело, что Луббен – какой-то там особый мастер, или Смертный Меч, или что-то такое. Нет, просто у меня мозгов в одной левой ноздре, где я пальцем ковыряю, больше, чем у всех моих так называемых рекрутов вместе взятых.
– Это ничего не говорит мне о Луббене, Смелый Зуб, но лишь о том, сколь невысокого ты мнения о своих рекрутах, а это мне и без того понятно.
– Вот именно, – подтвердил тот, кивая.
Банашар потёр лицо.
– Луббен. Послушай, мне надо кое с кем поговорить. С тем, кто сиднем сидит в Паяцевом замке. Я передаю послания, они попадают Луббену в руки и… ничего.