Эта ночь выпала на полнолуние. Зеленоватый свет с трудом пробивался сквозь застилающие небо облака. Воздух заполонили белые мухи, сыплющиеся нескончаемым потоком. Деревья точно поседели, кусты укутались в снежные шубы, земля прикрылась теплым одеялом…

Кое-где еще можно различить звериные следы. Отпечатки лосиных копыт, заячьих лап, волчьих когтей. Но с каждым мигом их все больше заносит — с восхода идет метель. Ветер свищет все громче, неся с собой мутную снежную пелену, тревожа спокойное лесное царство, сбрасывая с деревьев зимние одежды и ломая сухие ветви.

Марендя-Охотник мчал все быстрее, спеша успеть к теплому чуму до прихода большого бурана. За ним протянулись две прямые полосы — следы от лыж. Хороши лыжи у Маренди — сам срубил большую лиственницу, сам вытесал из нее отличные снегоходы. Вместо палок в левой руке копье, в правой — нгын.

Хорошая вещь — нгын, для охоты лучше него ничего нет. Главное, мунггами запастись как следует, не то как кончатся в самый плохой момент, так зубастый волк живо растолкует, что нгын без мунгга разве только для лыжной палки и годится…

Вот прошлой зимой, когда лег великий снег, ходил Марендя на полудень, в земли бородатых людей, что прячут свои чумы за каменными стенами — у них тоже нгыны видал. Похуже, конечно. У Маренди нгын мамонтовым рогом облицован, а у бородатых — деревяшки обычные. И называют они их как-то странно — «лук». Глупое слово, бестолковое. А уж мунгг как они кличут, и выговорить-то трудно…

— Стре-ла… — произнес вслух Марендя. — Стре-ла…

А, что с этих дураков взять… Правильно говорить не умеют, лопочут что-то невразумительное. Ненастоящие они люди, не знают, кто есть такой Нум-Торум, сотворивший настоящих людей, давший им морошку, бруснику и малину в пропитание, подаривший зайцев и оленей, а еще разные деревья. Видно, те бородатые — дети злого Куля, соблазнившего настоящих людей запретной едой — черемухой и кедровыми шишками.

А Маренде запретная еда и даром не нужна. За спиной удачливого охотника висят несколько куропаток и жирный заяц. Вот дойдет сейчас он до теплого чума, разожжет очаг, сварит жирного мяса, поест, да спать ляжет.

Хорошо живется Маренде!

Вот уже лесистая сопка впереди показалась — на ней стоит чум Маренди. Большой чум — раньше Марендя жил там с двумя братьями. Но один брат умер, а второй женился и ушел жить к родителям жены. Остался Марендя один-одинешенек. Может, тоже скоро женится, приведет в большой чум женщину, будут дети.

А вот и сам чум. Издалека видно — будто бы какой-то великан колпак свой на землю положил. Марендя с братьями постарался на славу. Аж пятьдесят больших шестов выстругали, шкурами изюбра их укутали, циновки из ивовых прутьев сплели.