Коннару досталась роль "моего" старшего брата. По сути, от него всего лишь требовалось оставаться самим собой с поправкой на наличие безголосого родственника.

— У вас были случаи, когда приходилось обращаться к чужим богам? — спросила я наёмника, когда мы почти закончили приготовления. Память надёжно хранила презрение, с которым Коннар высказывался о Лиаре. Северянин задумался на удар сердца и ответил, пренебрежительно скривив губы:

— Никогда. Отвернуться от Владык Амальганны — всё равно, что всадить нож в спину отца!

Я скептически подняла бровь. Яростные вспышки религиозности всегда настораживали меня, не привыкшую полагаться ни на кого, кроме себя. Но, в конце концов каждый имеет право верить, во что хочет: хоть в уродливых карликов второго континента, хоть в суровых воинственных божеств, рождённых северными лесами.

Я затянула последний узелок на затылке. Широкие полосы ткани плотно закрывали всю голову и лицо, выпуская наружу только косу и оставляя неширокую прорезь для глаз. Дыхание быстро сделало плотную материю горячей и влажной. Я поняла, что первое время мне предстоит бороться со страстным искушением стянуть с лица маскировку. Коннар придирчиво наблюдал за моими манипуляциями.

— Сойдёт, — кивнул он. — Главное, не давай себя толком разглядывать, помни о том, что ты немая, и все ещё может получиться.

Эти слова будто разбили ледяную стену спокойствия внутри. Сердце гулко стукнуло и ухнуло в низ живота. Я схватилась за сумку, как потерпевший крушение хватается за обломки корабля, и хрипло повторила.

— Всё может получиться.

Коннар поднял бровь и насмешливо спросил:

— Что такое? Отважная "я пройду до конца" всё-таки чего-то боится?

Волна гнева слизнула ростки страха. Стиснув зубы, я мило промурлыкала:

— Пожалуй, я погорячилась. Я всего лишь глупая слабая женщина, которая сама не понимает, куда лезет. Конечно, если бы не она, то великий воин сейчас догнивал бы на столбе… Но, право слово, это пустяки, ведь нет участи почётнее!

Лицо северянина потемнело.

— Когда-нибудь, Кошка, я заставлю тебя ответить за все твои дерзости! — с угрозой предупредил он. — Ещё никто и никогда не смел говорить мне подобное в лицо, и не думай, что я спущу тебе это только потому, что ты женщина!

Я благожелательно улыбалась под маской, довольная произведённым эффектом. Как обычно, стоило мне вернуть колкость, гнев быстро пошёл на убыль. Наёмник этого видеть не мог, но наверняка всё чувствовал.

Опалив меня тяжелым взглядом, северянин вышвырнул на обочину ставшие ненужными тряпки.

— В путь, — процедил он, подходя к дракониду и берясь за поводья.