Факелы, послужившие нам ориентиром, были воткнуты в землю у дороги в виде большого полумесяца. В их дрожащем свете кружились фигуры, облачённые в темные хитоли. Не замечая нас, они тянули какую-то заунывную мелодию, состоящую только из одного звука "о", и передавали друг другу большой шар, испускающий золотисто-молочное сияние. Отсветы выхватывали из темноты потрепанные края капюшонов незнакомцев, надежно укрывающие лица.

Коннар фыркнул.

— Мы даже на похоронах такую тягомотину не пели, — едко заметил он. — Под неё только и хочется, что в костёр прыгнуть!

Я хихикнула про себя, мигом поверив северянину. Не так давно он рассказал, что, когда на его родине умирал кто-то из мужчин-воинов, соплеменники либо сжигали его со всей воинской амуницией в погребальном пламени, либо отправляли по реке в ладье, усыпав листьями тиса. Все это происходило под аккомпанемент разудалых песен, а хмельная брага лилась бочками. Северяне верят, что за смертной чертой воина ждали вечные радости жизни: славные битвы рука об руку с легендарными героями прошлого, хмельные пиры в чертогах Амальганны и рощи, полные девственниц и умерших возлюбленных.

Сомнительные радости, как по мне.

На вопрос о загробных перспективах женщин наёмник расплывчато намекнул, что их тоже ждёт счастливое послесмертие: самые везучие удостоятся почётной роли служанки за пиршественным столом или наложницы в тех самых рощах. О том, что случится с менее удачливыми, северянин предпочел умолчать. После моего насмешливого замечания, что уж куда-куда, а на его родину или в Амальганну мне попасть совсем не хочется, Коннар заметно помрачнел.

Рисунок танца сменился, и песня утихла. Фигуры в хитолях выстроились в два ряда, встав лицом друг другу. Мне, наконец, удалось их сосчитать.

Всего на поляне оказалось тринадцать человек: по шесть с каждой стороны и один во главе, лицом к дороге. Они протянули друг к другу руки с вывернутыми к небу ладонями и, воздев головы, затянули ещё более тоскливую песню. На сей раз, она заключалась в монотонном чередовании звуков "а" и "э" и напоминала заунывный плач недавно родившихся детей.

— Интересно, надолго ли они тут собрались? — проворчал Коннар. — С них станется проторчать тут всю ночь, так нас и не заметив.

И невольно сглазил.

Светящийся шар вновь возник на сцене. Он появился в руках фигуры, что стояла особняком, не позволив даже понять, откуда. Незнакомец принялся плавно описывать круг шаром, двигая его посолонь. В какой-то момент шар дрогнул и чуть не упал на землю, а раструб капюшона обратился в нашу сторону. Остальные даже не повернули голов, из чего я сделала вывод, что они либо слишком погружены в свои рулады, либо стоят с закрытыми глазами.