На лице молодого Джолана отразилось крайнее возмущение.

— Брат-в-Свете Шомас, — срывающимся голосом произнёс он. — Это правда?

Лысый паломник пронзил наёмника яростным взглядом, но наткнулся лишь на бесстрастные чёрные глаза.

— Он утверждает, что его брат болен, — процедил он. — Но я не понимаю, чем поход в Лит-ди-Лиар может ему помочь. Лекарей там и в помине нет, а настоятель ничем подобным не занимается!

Его голос булькал от возмущения. Северянин дал ему договорить и легко перехватил инициативу.

— Иной раз вера творит чудеса, — с жаром проговорил он. — И я уверен, что это именно такой случай. Мой брат уверовал в Лиара. Как бы я сам не относился к вашим богам, я хочу его выздоровления, с помощью ли Лиара, Бриссы или демонов Хэлля!

По ряду паломников пробежал шепоток. Джолан со свистом втянул в себя воздух.

— Брат-в-Свете Шомас! — с праведным негодованием воскликнул он. — Как же так? Вы отказываете в помощи человеку, который действительно в этом нуждается! А как же сила вашей веры? Неужели забыли о третьей заповеди Лиара: "Помоги всем убогим и обиженным, и да приумножится Свет-в-тебе"?

Хэлль побери, а этот парень мне определённо нравится!

Наверное, почуяв, куда ветер дует, Шомас торопливо сказал:

— Мы не знаем, что за болезнь у этого юноши и заразна ли она! А если из-за него мы все умрём? Как говорится, пусти паршивую овцу в стадо — испортит всю отару!

— За всё то время, что мы шлялись по этой шарракховой стране, из-за брата никто не умер, — заметил Коннар. По оттенку сарказма в его голосе я поняла, что северянин начинает терять терпение.

Джолан растерянно посмотрел на Шомаса, потом — на меня и участливо спросил:

— Что именно с тобой произошло?

— Мальчишка немой, — резко бросил Коннар. — Это уж точно не вылечишь. Мерран, покажи им!

Мне стало жаль Джолана: такое несчастное выражение появилось на его лице. Захотелось ободряюще улыбнуться парню, но я сдержалась и выполнила требование северянина, спрыгнув на землю и приспустив перед всеми повязку.

Кто-то охнул, кто-то помянул Лиара. Шомас начал громко молиться, а Джолан, явно наспех сотворив круг, стал с любопытством вглядываться в моё лицо. Постояв так несколько ударов сердца, я почувствовала себя неуютно, как обезьянка в шатре бродячих циркачей. Решительным движением спрятав лицо, я отступила в тень, а Коннар занял моё место.

— Убедились? — хмуро спросил он. — Я-то на это уже вдоволь насмотрелся на две жизни вперёд, а с непривычки может и удар хватить.

С этим он, конечно, погорячился, но никто и слова поперёк не сказал. Опасливо поглядывая на наёмника, паломники сгрудились в кучу и принялись переговариваться так тихо, что до нас долетало только приглушенное шипение, словно ветер шуршал в камышах. Бросив на Коннара враждебный взгляд, Шомас нырнул в самую гущу обсуждения и что-то негодующе зашептал. Я молча посмотрела на северянина. На его лице было написано безразличие, но явно наигранное: чуть подрагивающая верхняя губа выдавала внутреннее напряжение. В подреберье кольнула и заныла тянущая, как удар хлыста, боль предвкушения. Я начала нервно переступать на месте, не в силах справиться с муками ожидания.