И, кажется, Ласточка тоже был не в восторге от нашего присутствия, судя по случайным взглядам, полным подозрения, которые я то и дело ловила.

— Мой брат немой, но не глухой! — грубо отрезал Коннар, и Жонг попятился, несмотря на то, что был в седле.

— Я просто спросил, — пробурчал он и отгородился от нас, натянув на подбородок капюшон хитоли.

Наши взгляды с Коннаром встретились, и я прочла в его глазах то, о чём подумала сама.

Шомаса и Ласточки следовало не просто опасаться. Опасаться — означает каждое мгновение ожидать внезапной неприятности за поворотом. Эти же двое производили впечатление людей, не просто прячущих за пазухой нож, а уже занесших его над головой. Поэтому я приготовилась следить за ними в оба глаза.

Стена придвинулась совсем близко, закрыв половину неба сплошной серой пеленой. На высоте человеческого роста я увидела высеченный в камне диск, на окружности которого одиноко мерцал небольшой авантюриновый шар. Вокруг раздались восторженные вздохи и невнятный шёпот. Обернувшись, я увидела, как все паломники замерли в едином порыве, уставившись на диск с абсолютно одинаковым выражением полнейшей отрешенности. Коннар пренебрежительно фыркнул, но не так громко, чтобы это можно было расценивать, как неуважение к Лиару. Наши взгляды снова пересеклись, и я уловила отблеск его мысли.

Здесь мы чужие, Кошка, красноречиво говорили его глаза. Мы никогда не поймем их и не станем такими же.

Выдержав несколько мгновений, я медленно отвела глаза. Это вовсе не означало, что я не согласна с ним; мне совсем не хотелось открыто демонстрировать своё согласие.

Общее оцепенение нарушил Шомас. Неуверенно крякнув, он пришпорил драконида и вразвалку подъехал к стене. Я пристально наблюдала за ним, чувствуя себя всходящей на сцену танцовщицей, от умения которой зависит то, будет она сегодня что-нибудь есть или обойдется сухими корками.

Только в моём случае от успеха зависел весь дальнейший путь.

Шомас кашлянул и принялся ощупывать стену, приподнявшись в седле.

— Не похоже, чтобы здесь были ворота! — выкрикнул он, не оборачиваясь. — Тут даже щели никакой нет!

— Может быть, все паломники до этого просто перепрыгивали? — пробормотал Коннар: замешательство Шомаса явно доставляло ему удовольствие. Услыхавший его Джолан прыснул в кулак. Я прикусила губу, чтобы не фыркнуть: всё-таки воображение у меня хорошее.

— Брат-в-Свете Шомас! — заволновался кто-то сзади. — Как же мы попадем вовнутрь?

Вместо ответа лысый паломник удвоил усилия и принялся кричать, требуя, чтобы им открыли путь. Его шея покраснела от напряжения, и я не сомневалась, что на лице у него сейчас играет не самое благолепное выражение. Когда стало ясно, что никто не откликнется, плечи Шомаса поникли. Я догадалась, что ещё чуть-чуть, и он скомандует: "Поворачиваем назад!"