— К чему такая предосторожность? — спросил Коннар Джолана, поёживаясь. Глядя на него, я тоже невольно передёрнула плечами: на горной тропе было прохладнее, чем в лесу, и время от времени холодный воздух врывался под одежду.

Джолан разглядывал стену, поскрёбывая щеку и широко улыбаясь. Его глаза сияли, как у ребенка, получившего огромный леденец.

— Не знаю, господин Коннар, — признался он. — Мы все тут впервые. Возможно, где-то поблизости живут горные гиганты или бродит стая алых шакалов(186), и настоятель боится за жизнь и сохранность послушников.

Он умолк и вопросительно посмотрел на наёмника, как щенок, ожидающий подачки. Я заметила, что с момента нашего знакомства юноша старался неотступно следовать за северянином, заискивающе заглядывая тому в рот. Так подмастерье ходит за мастером, и я не сомневалась, что Джолан назначил моего телохранителя на роль старшего брата. Северянин этого либо не замечал, либо искусно притворялся слепым, сохраняя привычный мрачновато-отчуждённый облик.

Коннар неопределённо покачал головой, и Джолан вернулся к восхищённому любованию стеной. Северянин натянул поводья и поравнялся со мной.

— Заметил, как почернели эти железки? — спросил он. — Не удивлюсь, если увижу на них ещё и пузыри. Такое случается, если обмазать железо соком дерева зирнир, слышал про такой?

Я отрицательно покачала головой. Коннар с видом явного самодовольства сказал:

— В этом соке яд, который очень долго сохраняет свои свойства. Когда он попадает в кожу, то плоть начинает чернеть и проваливаться внутрь, образуя зловонную пузырящуюся дыру. Не советую тебе трогать эти копья: пусть яд действует только при проникновении под кожу, но обжечься тоже можно здорово.

Очень захотелось закричать от отвращения и послать его к Хэллю. За всё то время, что мы провели с паломниками, наёмник словно прощупывал, как далеко распространяются границы моего терпения и самообладания. Он то и дело рассказывал какие-то невообразимые гадости, а потом умолкал и наблюдал за тем, как я борюсь с собой, чтобы не ответить тем же.

Это водилось за ним и раньше, но теперь он стал просто невыносим.

— Как ты разговариваешь с ним? Я думал, такие, как он, понимают только особые жесты.

Коннар замолчал, и мы синхронно обернулись. Позади нас трусил драконид, на котором мешком болтался низенький паломник, прозванный мной за глаза "Ласточкой" из-за раздвоенного, словно разрубленого пополам, носа. Этого паломника на самом деле звали Жонг. Они с Шомасом если не приятельствовали, то, по крайней мере, общались между собой чаще, чем все остальные.