– И дай угадаю,– влез Альфонсо в разговор, вытирая штаны ладонью, – его мы тоже будем обходить?

– Конечно! Это же кровь Богов, для простого смертного она – чистый яд, к ней прикасаться даже нельзя! Сразу смерть!

На этот раз решили ведьму послушать и сразу Озеро крови обойти, но мало ли что они решили? Солнце светило, но не грело, листья шуршали под ногами, а куцые заросли травы и кустов пели о приходящей к ним смерти скорбную, шелестящую песню. Путники были оборваны, куртки во многих местах порезаны, лица поцарапаны, грязь свисала комьями с одежды. У мужской части экспедиции лица заросли густой бородой, волосы отросли до плеч, свисая тонкими сосульками; даже у Лилии, склонной к чистоте, волосы сбились в колтун на голове, а ее силы воли человека, привыкшего с детства умываться даже в ледяной воде, хватило только на то, чтобы помыть лицо – долго еще холодная вода вызывала у нее приступ страха и учащенное сердцебиение. Не изменился только пес – как блестел черной, шелковистой шерстью, таким и остался, разве что она стала еще гуще и длиннее.

– Мы как чухонцы, – огорченно проговорила Лилия, критически осмотрев своих спутников, – нет, нам определенно надо помыться и постричься.

– Мойся и стригись, – буркнул Альфонсо, – я лично в речке намылся на всю жизнь.

И тут зарычал пес, и это не сулило ничего хорошего. Кинжалы, самодельные копья с каменными наконечниками, луки и стрелы – всем этим мгновенно ощетинился отряд, инстинктивно сбившись в кучу, глядя сразу во все стороны. Из кустов выпрыгнул большой, трехметровый, полосатый кот, начавший полет в прыжке для нападения, но приземлился передумав, неуверенно зарычал.

– Тигр, – прошептала Лилия.

Тигр заходил вокруг замершей компании: он любитель нападать сзади, не мог найти у странной добычи зад – везде ему попадались лица, нападать на которые зверь не любил. А может просто…

– Сзади, еще один! – услышал Альфонсо голос Тупого рыла, который, почему то, всегда смотрел в другую сторону от находящегося в непосредственной близости врага, и тут же понял его слова, как слова «нам конец».

Еще два тигра уже бросились в атаку: один кинулся на волка, другой на замерших путников – когти его большой лапы уже рассекли воздух с мерзким свистом, задев пышную шевелюру Тупого рыла; сама жизнь в стенках бьющегося сердца его среагировала молниеносно, отчего тигру прилетело каменным топором прямо по полосатой морде. Трехметровые (плюс–минус полметра) кошки кинулись все сразу, когтистые лапы замелькали в воздухе, рык оглушал и приводил в ступор. Прыгнувший на Альфонсо тигр оскалил пасть; копье Альфонсо воткнулось ему в шею, не давая подойти ближе, при этом Лилия обрушила на зверя удар толстой веткой дерева; тигр дернул головой в ее сторону, ударил ее тыльной стороной лапы, отбросив от себя как мягкую игрушку. За эти сверхкороткие мгновения Альфонсо ударил тигра копьем еще раз, брызнула звериная кровь, копье разлетелось на куски, перекушенное клыкастой мордой, туша поднялась на задние лапы, оказавшись почти в два раза выше Альфонсо, обнажив мягкое, розовое пузико (черт, это оказалась самочка), и со всей своей мощью обрушилась на землю. Если бы Альфонсо попал под эти лапы, его ребра сломались бы как стебельки травы, а раздавленные легкие брызнули бы в стороны, перестав быть органом, но размер животного сыграл против него самого; Альфонсо скукожился, передние ноги тигра взрезали когтями землю, а Альфонсо, оказавшись между передних и задних лап, не преминул всадить кинжал в живот тигру. Но расширить рану не смог, едва успев выпрыгнуть из под зверя, пока тот его не задавил задними лапами.