Гиффорд не обратил на эту тираду никакого внимания и отошел в сторону, видимо, вполне удовлетворенный своей лошадиной сущностью.

Тем временем Эдуард самозабвенно парил в вышине, падая камнем к земле и снова взмывая вверх. Потом он издал победный соколиный клич и скрылся за деревьями.

– Прослежу-ка я лучше за ним, – вызвалась Грейси. – Кажется, он опять поймал свою «радость полета».

Прямо на глазах у Джейн, бабушки и Гиффорда, который, впрочем, затрусил в поле, не обращая на дам более никакого внимания, она выскользнула из штанов и обернулась лисой с такой скоростью, что Джейн не успела даже возмутиться.

Рыжеволосая девушка повернулась к старухе.

– Ну, и что теперь?

Эдуард стал птицей и резвится вовсю. Гиффорд – конь, и его все устраивает. Грейси и бабушка умеют менять форму, когда захотят, и не понимают, почему у Джейн это не получается. Она и сама старалась понять – почему?

– Попробуй еще раз, – посоветовала старая королева. – А то превращусь в скунса и оболью тебя с головы до ног.

Джейн закрыла глаза. Представила себя хорьком. Все сердце вложила в эту картину.

– Ты только носом дергаешь, и ничего больше, – заметила бабушка.

– Тсс… – Джейн по-прежнему пыталась «влезть в шкуру» хорька.

– Да нет же, ты просто корчишься.

Джейн издала вздох разочарования.

– Что ты мяукаешь? – брезгливо поинтересовалась старушка.

Девушка сжала кулаки и топнула ногой. Она хотела кричать, но сдержалась и вместо этого лишь прошептала очень искренне и серьезно:

– Я так отчаянно, отчаянно хочу стать хорьком. Прямо сейчас.

Но всякий раз, открывая глаза, видела себя по-прежнему в человеческом облике.

А на следующее утро проснулась хорьком. Потому что превратилась в зверька… в свое время. Когда солнце опустилось за горизонт. Как всегда.

Грейси и бабушка могли пренебрегать фактами сколько им угодно, но Джейн-то знала: проклятие есть проклятие.

Она лежала, свернувшись на подушке рядом с головой Гиффорда. Он чуть храпел – так тихо, что, будь она человеком, ничего не услышала бы, но хоречий слух гораздо острее, и для него этот храп гремел словно гром. Чтобы заставить его затихнуть, Джейн потянулась и потерлась носом о веко мужа.