– Дверь, Уныл-О́го, дверь!

Уныл-О́го скинул Леопарда, захлопнул дверь и закрыл ее на три засова. В дверь будто шаровая молния бабахнула. Уныл-О́го вздрогнул. За дверью опять заИИИИИИИИИИкало, грозя оглушить все живое поблизости.

– Вот дерьмо, – вырвалось у меня.

Вся хижина кругом держалась на палках, листве и сухом навозе. Этой твари ничего не стоило прошибить в ней дыру, стоило лишь понять, что это ей по силам. Она бахала и бахала в дверь, и старое дерево стало трещать. Вновь и вновь воздух сотрясал ее вой: ИИИИИИИИИИ. Уныл-О́го подобрал Леопарда.

– Дверь, – произнес он.

Я думал, что он на переднюю дверь кажет, но он кивал на заднюю. Тварь пробила дыру в двери и сунулась в нее мордой. По виду морда походила на какую-то помесь человека с бесом. Левый глаз этого бесо-человека и впрямь дымом курился, будто его горящей стрелой прострелили. Нос приплюснутый, как у обезьяны-примата, и длинные гнилые зубы. Она скалилась и плевалась в дыру, потом отпрянула. Мне слышны были ее шаги: все быстрее и громче, – бежит прямо в дверь. Петли лопнули, но их не сорвало. Морда опять просунулась в дыру. ИИИИИИИИИИ. Тварь отбежала, чтобы ударить еще раз.

Уныл-О́го, хватаясь за каждый запор другой двери, оторвал их все. Безумная обезьяна врезалась в переднюю дверь и пробила ее головой насквозь. Попыталась вытащить, но застряла. Теперь она пялилась на нас, вопила, орала и скалилась, мне было слышно, как ее хвост бьется о хижину. Мы бросились к другой двери, и все запоры, какие Уныл-О́го посрывал, появились вновь.

– В третий раз эта тварь дверь высадит, – сказал я.

– Что ж это за колдовство такое… что за колдовство, – лопотал Уныл-О́го.

Стоя рядом с Уныл-О́го, я разглядывал дверь. Колдовство было, только нюх мой был бесполезен для того, чтоб привести его в действие. Я прошептал заклинанье, никогда на моей памяти не слыханное прежде.

Ничего. Ничего похожего на то, что было в доме тогда, в Малакале. Что-то с языка Сангомы, не с моего. Я опять прошептал, поднеся губы так близко к двери, словно целовать ее собрался. Вдруг пламя заискрилось в правом верхнем углу двери и прошлось по всей раме. Когда пламя исчезло, с ним пропали и все замки.

Уныл-О́го прошел мимо меня и распахнул дверь. Даже когда она чуть приоткрылась, в щель ударил яркий белый свет. Безумная обезьяна завизжала. Хотелось остаться и сразиться с нею, но со мной были два спавших малых и один того и гляди готовый рухнуть.

– Следопыт, – позвал Уныл-О́го.

Свет залил всю комнату белым. Я поднял малого. О́го взял Леопарда и переступил порог первым, я хромал сзади. Грохот позади нас заставил меня оглянуться, как раз когда передняя дверь полетела с петель. Безумная обезьяна с криком набросилась, но, когда ее щербатые когти дотянулись до дверного проема, дверь сама собой захлопнулась, оставив нас во мраке и в тишине.