– Нет. Они не по следу крови мальца шли. Тут другие были. Жизнь высосали из торговца, двух его жен и трех сыновей. Так же, как из Фумангуру. Ты видел тела. Кто б они ни были, но если они тебя живым оставляют, то тебе хуже, чем мертвому. Сам не верил этому, пока не увидел женщину, похожую на зомби, в какой молния билась в жилах вместо крови. Я в Конгор приехал, чтоб запах мальца найти.

– Понимаю, зачем я тебе понадобился.

Я знал, что он лыбится, хотя и не видел этого.

– У тебя один только нос, чтоб нюхать, и есть, – сказал он. – У меня целая голова имеется. Тебе надо найти этого мальца. Я найду его за четверть луны, раньше, чем его отыщет человек с крыльями.

– Семь ночей? Ты говоришь, как человек, кого я когда-то знал. Ты хотя бы думал, что нам делать, когда мы найдем его?

– Погоня, Следопыт. Пленение я другим оставляю.

Он растянулся на траве, а я смотрел на пальцы ног. Потом взглянул на луну. Потом перевел взгляд на облака, белые и сияющие поверху, серебристые посредине и черные снизу, будто дождем беременные. Попробовал сообразить, почему никогда не думал об этом мальчишке, ни о том, как он мог бы выглядеть, голос у него какой, а ведь из-за него-то мы тут и оказались. Хочу сказать, я думал о нем, когда доискивался до всего, что произошло, только меня больше занимали Фумангуру и враки Белекуна Большого, а еще то, как обе, и Соголон, и Бунши, игрались со сведениями, занимали все, кто отыскивал мальца, больше, чем сам мальчишка. Я думал о целой комнате женщин, что того и гляди драться начнут за хилого любовника. Даже надобность в мальце у этого самого Аеси искрила во мне как-то ярче, чем сам малец. Хотя я был уверен, что сам Король и был тем, кто желал его смерти. Этот Король Севера, этот Король-Паук о четырех руках и на четырех ногах. Мой Король. Мосси издал какой-то звук, нечто среднее между вздохом и стоном, и я обернулся к нему. Лицо его было обращено ко мне, но глаза закрыты, и лунный свет неспешно скользил по этому лицу.

Еще до первого луча ветерок принес из дальней дали запах животных, и я подумал о Леопарде. Гнев горел во мне, но потом он быстро ушел, оставив грусть и множество слов, какие я мог бы высказать. Смех его эхом скакал по всему утесу. И незачем было скучать по нему. Я годы провел, не видя его, прежде чем мы встретились на том постоялом дворе, но до того я всегда чувствовал, что мы с ним едины душою, и если он когда-нибудь понадобится мне, то явится безо всяких моих просьб. Препротивный Фумели влез в мои мысли и вызвал желание сплюнуть. Все равно я подумывал, где он. Запах его не был для меня неведом: я мог бы, порывшись в памяти, отыскать его, но не делал этого.