– Что? Ты, кто ж еще. Венин – ты ею была с той поры, как я узнал тебя. Кем же еще и быть тебе, как не ею?

– Это не она, – сказал я.

Он, кто в ее теле был, глянул на меня. И взгляд его говорил: «Ты уже давно так думаешь».

– Да, только уверенности не было. Ты один из духов. Чтоб сдержать их, Соголон руны чертила, но ты вырвался от нее.

– Мое имя Джекву, белый страж короля Батуты. Кто правит в Омороро.

– Батута? Он умер больше сотни лет назад. Ты… Неважно. Оставь старуху кровососам. Они с ней одна шайка, – сказал Мосси.

– Разве все духи хотят того же, что хочешь ты? – спросил я.

– Отомстить Ведьме Ночной Луны? Да. Некоторые желают большего. Не все из нас погибли от ее руки, но на ней ответственность за все гибели наши. Она исторгла меня из моего тела, усмиряя одного злого духа, а теперь считает, что меня усмирила.

Голос по-прежнему был Венин, но (я с таким уже сталкивался) владел он им по-своему. Голос остается, зато тон, высота, подбираемые слова – все до того другое, что даже звучание походит на другой голос. Голос Венин стал грубее. Он звучал рокочуще, как голос мужчины, что давно затерялся в прошлом.

– А где Венин?

– Венин. Девочка она. Пропала. В это тело ей не вернуться никогда. Считайте ее мертвой. Это не так, но – сойдет. Сейчас она делает, что я делал: бродит по потустороннему миру, пока не вспомнит, как она в такое место попала. А потом станет Соголон разыскивать, как и все мы.

– Она едва на лошади усидеть могла, а он палицей лихо орудует. А ты? Ты едва на ногах держишься, – говорил Мосси.

В конце дороги из-за поворота донеслись резкие крики. Благородные господа и благородные дамы Долинго быстренько шагали, считая, что этого достаточно. Оглядываясь, убыстряя шаг, господа и дамы впереди, еще не видя позади себя людей, побежали, и бегущая толпа человек из двадцати, может, больше, кого-то сталкивая с дороги, кого-то с ног сбивая, кого-то топча, неслась на нас. Позади них грохотало. Мосси, Уныл-О́го и Венин заняли свои места вокруг меня, мы взяли наше оружие на изготовку. Вопящие дворяне обтекали нас двумя потоками. Позади них с дубинами, палками, кольями, с мечами и копьями бежали рабы, и они, даром что шатались, словно зомби, нагоняли. Человек восемьдесят, если не больше, гнались за благородными. Наконечник копья пробил спину какой-то дворянки, вышел у нее из живота, и она упала на землю. От нас бунтовщики, обегая, держались подальше, кроме одного, кто подбежал слишком близко и кого надвое развалил удар башмака Уныл-О́го, и еще одного, кто напоролся на меч Мосси, и еще двоих, чьи головы попали под ходившую кругами палицу Венин. Остальные пробегали мимо нас и скоро захлестнули дворян. Полетели клочья. С Уныл-О́го впереди мы побежали от них туда, откуда все они появились, и одного боевого клича Уныл-О́го хватало, чтобы отставшие бунтовщики убегали с нашей дороги.