– «Элоко, Элоко», – все твердил он. Думаю, зовут его Элоко. Звали, – сказал Мосси. – Следопыт, оставайся внизу.

– Они вниз сходят.

Мосси опять бросился в бой. Комната была школой. Потому-то они и выбрали ее, потому так легко было мальцу одурачить кого угодно, кто к двери подошел. И все ж никакого следа детей не было видно. В другом конце комнаты, возле окна, Венин-с-Джекву с улыбкой поджидали двух нападавших элоко: один с пола, другой с потолка. Элоко раскачивался на висящей лозе, собираясь напасть, но Венин-с-Джекву подняли палицу и встречным ударом направили конец ее троллю в грудь. Тот взмахнул длинным костяным ножом, но Венин-с-Джекву увернулись и саданули элоко рукоятью палицы прямо в нос. Второй, что сзади, махнул ножом и полоснул им бойца в девичьем теле по бедру. Венин-с-Джекву вскрикнули и упали, только падение было уловкой: падая вниз, они врезали палицей снизу прямо второму троллю в лицо. Третий элоко подобрался со спины. Я закричал, но крикнул я: «Джекву!» И тот подался влево, хотя элоко подбирался справа. Совсем уж вплотную подобрался, когда Венин-с-Джекву перестали раскручивать палицу и направили ее вниз так, что на развороте она ударила вверх – прямо между ног тролля. Элоко заверещал и упал на колени. Венин-с-Джекву бахнули ему по башке, еще и еще раз, пока головы уже не осталось. Опять грянул гром, и известка посыпалась с потолка.

– Твоя нога, – сказал я, указывая на текущую кровь.

– Ты кого этим убить собрался?

Я глянул на факел и масло. Венин-с-Джекву убежал. Я последовал за ним: сил прибавилось, разум меньше буянил, однако меня все еще шатало. Адзе свешивался с потолочной балки горбуном, однако за Уныл-О́го он полетел роем. Нападая, облепил левую руку и плечо Уныл-О́го. Тот множество смахнул, множество подавил, только Адзе состоял из несчетных клопов. Некоторые принялись вгрызаться Уныл-О́го в плечо и возле локтя, и тот закричал. Я бросил кувшин, и тот разбился у О́го на груди, расплескав масло повсюду. Уныл-О́го возмущенно глянул на меня.

– Втирай в руку… масло… втирай его.

Букашки впились ему в кожу. Уныл-О́го подхватил стекавшее по животу масло и натер им грудь, руку и шею. Клопы тут же обратно повыскакивали из отверстий побольше, на раны похожих, и все посыпались на пол. Остальной рой, обезумев, взлетел, клопы, толкаясь, плотно сбивались в одну форму, а форма эта спускалась все ниже и ниже, пока не оказалась на полу и вновь не обратилась в Адзе с одной ногой и половинкой головы, а в голове копошились, будто черви, клопики и личинки. Я и глазом моргнуть не успел, а Венин-с-Джекву уже вбил остаток головы в красный мясистый сгусток на полу.