– Я поеду им, – сказал Джекву.
Соголон все время не сводила с прохода глаз. И поковыляла прямо к нему. Я знал, что она думала об этом. Мол, за три сотни и еще десять и еще пять лет приходилось выживать и способом похуже, к тому же у кого было бы время на старушечьи сказки, какие никто не мог бы когда-нибудь подтвердить?
– Что ж, вам всем, по всему судя, боги улыбаются, – заговорил Джекву. – Может, отправлюсь я на север и упрошу тех шутов-извращенцев в Кампаре приделать мне один из их деревянных членов.
– Да будет судьба благосклонна к тебе, – произнес Мосси, и Джекву кивнул.
Он направился к двери. Соголон уступила ему дорогу.
Мосси ухватил меня за плечо и спросил:
– Куда теперь? – Я не знал, что ему сказать или как высказать, что, куда бы ни пришлось, я надеюсь, что буду с ним вместе. – У меня в этом мальце никакой прибыли, но я все равно пойду, куда ты пойдешь.
– Даже если в Конгор?
– Что ж, потешиться я не прочь.
– Люди убить тебя хотят – это потеха?
– Я и над худшим смеялся.
Я обратился к Уныл-О́го:
– Великий О́го, ты теперь куда?
– Кого заботит проклятый великан? – заворчала Соголон. – Все вы ноете, будто мелкие сучки, из-за того, что старуха вас по уму обставила. А разве не для того все вы созданы? И вам этого не унюхать, не пощупать и не поиметь, так что для вас это ничего не значит. Ничто не так громадно, как вы сами.
– Соголон, ты без удержу оплакиваешь смерть морали, какой у тебя никогда не было, – сказал я.
– Я тебе все сказала. Любые деньги, какие хочешь. Твой собственный вес серебра. Когда малец окажется на троне в Фасиси, ты будешь всю свою золотую пыль слугам оставлять. Ты говоришь, что сделал бы это ради мальца, если не для меня. Ради того, чтобы малец увидел свою мать. Тебе по нраву видеть, как женщина на колени становится? Хочешь, чтоб груди мои в грязи вывалялись?
– Не унижайся, женщина.
– Я превыше чести или бесчестия. Слова, они всего лишь слова. Малец – это все. Будущее королевства – это… малец, он станет…
Дверь ужалась примерно до половины моего роста и повисла над землей. Рука Джекву просунулась в нее, охваченная огнем, ухватила Соголон за горло платья и потащила ее прямо в дверь. Ноги ее вспыхнули еще раньше, чем Джекву затащил ее всю, но это было быстро, быстрее, чем богу мигнуть. Мы с Мосси бросились к двери, но проход был уже меньше наших голов. Соголон пронзительно вопила отсюда туда, вопила, видя то, что лишь воображение могло подсказать нам, что происходило с нею, пока дверь сама собою не закрылась.