– В таком случае мы можем пойти в плебанию, – не уступал паренек. – Пока ты лазил в церкви, я заметил, что решетка над каменным переходом в абсиду ослаблена. Давай же, приди в себя! Вместо того чтобы самому трястись, лучше подумай, как тряхнуть прелата! Мы можем взять его за брыжи!

Вийон глянул на плебанию. Над каменным переходом в церковь виднелось маленькое зарешеченное окошко без ставней.

– Давай же! – запальчиво подбивал его малец. – Сам святой отец, не кто-нибудь, даст нам точнейшие разъяснения, что ты видел. А при случае еще и плебанию опустошим!

Вийон и сам не понимал, как так случилось, что вместе с Кроше он направился к усадьбе. Но, с другой-то стороны, хоть и был он напуган тем, что увидел, но совершенно не знал, что и думать о Деревянном пророке. Был ли Христос, вырастающий из креста, чудом – или же языческим идолом, творением дьявола и его ангелов? Теперь, когда он пришел в себя, припоминались ему куски той мрачной церемонии, свидетелем которой он стал в ризнице. Деревянный пророк принимал тело и плоть Христовы. А это означало, что сам он Божьим Сыном не был. Потому как для чего бы истинному Христу пить собственную кровь? Тут происходило нечто, что могло оказаться как ересью, так и откровением. Из двух персон, в плебании пребывающих и могущих объяснить ему истинное положение вещей – деревянного Христа и прелата, Вийон решительно предпочел бы священника.

Он быстро забросил веревку на крышу перехода, взобрался наверх. Кроше ловко, словно маленький кот, забрался следом. Окно было совсем рядом, им хватило и минуты, чтобы в четыре руки вцепиться в проржавевшую решетку.

Железо неожиданно оказало сопротивление. Вийон напрасно пыхтел, вцепившись в прутья; только когда присоединился к нему Кроше, ухватившись за другой конц решетки, им удалось отогнуть два прута. Вийон поддел кинжалом замок окна; они вынули раму, производя не больше шума, чем скрип древоточца.

Они оказались в небольшой комнате с каменным полом, устланным соломой, и с обитыми бархатом стенами. Тут стояло старое пыльное ложе с балдахином, от которого несло едва ощутимым запахом лаванды, отгоняющей насекомых, имелся тут также стол и tabula plicata со стулом и приборами для письма. Вийон сразу свистнул небольшую серебряную чернильницу. Обстановка комнаты говорила о достатке хозяина, и видно было, что такой добрый пастырь, как прелат Раймон, часто и тщательно стриг своих овечек, если уж хватало ему средств на столь достойное убранство.

Вийон отодвинул завесу в соседнее помещение. Кроме стола, двух лавок, нескольких картин, из которых одна представляла святого Лаврентия, прижигаемого на раскаленной решетке, остальные – снятие с креста, а последняя – преставление Богоматери, тут не было ничего достойного внимания. Вийон заглянул во все углы, но священника не нашел.