– Откуда ты столько знаешь о магии? – спросил я. – Я никогда не видел, чтобы ты ее применял, и на твоих руках нет никаких меток, – впрочем, морщины могут скрывать все что угодно.

– Да, смейся над стариком, – сказал он. – Мне известны все недуги моих пациентов, в том числе последствия применения магии. Я лечил другие Руки императора, не только тебя, чтобы ты знал.

– Однако ты постарался держаться подальше от солдат, – заметил я.

Доктор Шо пожал плечами.

– Мы не договаривались обмениваться историями, Глупый-Пес. Я вылечу твою руку, а ты добавишь еще одну историю в библиотеку у меня между ушами. Такой была сделка. А теперь скажи мне вот что. – Внезапно он стал серьезным. – Зачем, клянусь ледяным адом, ты хочешь присоединиться к восставшим?

Его вопрос вывел меня из равновесия.

– Империя меня предала. Они уничтожили семью моей матери, похоронили Сор-Кала и стерли с лица земли Ан-Забат.

– Но империя также дала тебе жизнь в роскоши, какой ты не найдешь среди повстанцев, – а они, насколько я понял, убили твоего лучшего друга.

– Это сделали Яростная-Волчица и ее дочери, – возразил я, встревоженный тем, что услышал от него собственные сомнения. – Моя бабушка и дядя не имеют ничего общего с осадой Железного города и смертью Иволги.

– Я лекарь, а потому привык давать советы, которые никто не хочет слышать и не собирается выполнять, – сказал он. – Ты должен проложить собственную дорогу, мальчик. Делай, как я. Держись подальше от хаоса.

– У меня предчувствие, что хаос отыщет меня, даже если я попытаюсь бежать.

Доктор Шо фыркнул и больше ничего не сказал.

* * *

Это был первый солнечный день за последнюю неделю, бури начала лета обрушились на Найэн, теплые, но принесшие сильные дожди. Певчие птицы прятались в густой листве над нашими головами. Мы оказались в холмистой местности Крайнего Севера Найэна, где умер Иволга и где я рассчитывал найти женщину из костей.

Мы слышали грохот повозок и эхо криков сиенцев, нам не удавалось понять их смысл, но это явно были приказы.

Доктор Шо отошел на обочину и достал свой медицинский сундучок, как нередко поступал, когда мимо проезжали сиенские солдаты, – это случалось все чаще по мере того, как мы продвигались на север. Я встал рядом с ним, стараясь спрятать ладонь левой руки у своей ноги. Вскоре из-за поворота дороги появилось двадцать с лишним солдат. Часть из них, в конце колонны, походили на смущенных, наказанных за провинность детей. Они поглаживали мечи и хмурились, когда мы на них смотрели.

– На что уставились? – потребовал ответа один из них.