Дорога перевалила через холм, и мы направились в долину, где, точно самоцветы, сияли далекие фонари. По мере того как мы спускались в тень гор с востока, севера и холмов юга и запада, возникло ощущение, будто буря начала слабеть, хотя я знал, что она набирала силу.

– Подходящее место для сезона тайфунов! – прокричал я Доктору Шо. – Почему бы не провести это время на юге?

– Заткнись! – крикнул он в ответ.

Собака заскулила у меня на руках, напуганная громом и молниями. Я попытался ее успокоить ласковыми словами и поглаживая по голове.

Когда мы подходили к Норе, я увидел частокол и одинокого часового на вышке и сразу вспомнил Железный город, – хотя сильный дождь мешал как следует разглядеть окружающий пейзаж. Сердце у меня в груди забилось сильнее, видимость ухудшилась, и даже глубокое дыхание не помогло мне успокоиться. Должно быть, собака почувствовала мою тревогу. Она снова заскулила и высунула язык из-под повязки, чтобы лизнуть мою руку.

– Все в порядке, – сказал я, словно пытался успокоить собаку. – Мы уже скоро будем под крышей.

Из сторожки у ворот послышались приветственные крики. Знаки на сундучке Доктора Шо оставались узнаваемыми даже сквозь вуаль тумана и дождя. Ворота распахнулись, и один из дежуривших возле них горожан отвел нас в общий дом – довольный тем, что может хотя бы на время перестать мокнуть под дождем. По пути он успел рассказать Доктору Шо все местные сплетни. Несколько стариков и детей заболели летней лихорадкой, а плотник упал с крыши и сломал ногу. Кстати, встретили ли мы отряд солдат по дороге? Отвратительная банда. Половина служанок в общем доме отказывались к ним подходить, и на то были причины. Хорошо еще, что они ушли до тайфунов, иначе их пришлось бы терпеть весь сезон.

Он заверил нас, что собака получит место у камина, и, если поправится и сможет работать, ее заберет кто-нибудь из крестьян. Казалось, Доктор Шо испытал облегчение. Я не был уверен, что собака пожелает остаться.

Общий дом в Норе оказался самым большим из всех, что мне довелось видеть, – трехэтажное здание с длинными столами на первом этаже. Запах долго кипевшего рагу въелся в покрытые деревянными панелями стены, и, хотя играл оркестр, люди громко разговаривали, и только пронзительным звукам флейты удавалось перекрыть шум.

Не только мы с Доктором Шо намеревались провести сезон дождей в Норе. Здесь же находился бродячий жестянщик, который попеременно чинил кухонную утварь и принимался за миску с похлебкой. Рядом сидел торговец и его охранники, шумно игравшие с группой крестьян, молодая женщина, одетая как кузнец, и – удивился я – пара сиенцев в форме солдат гарнизона. Как и во многих других больших городах, в Норе имелся магистрат и гарнизон, но обычно сиенцы предпочитали не заходить в общие дома.