Здесь же они сидели вместе с женщинами найэни и не выказывали неудовольствия.

Я сказал об этом Шо, когда мы снимали куртки и вешали их на крючки у дверей.

– Местный судья разрешает найэни жить по собственным обычаям, – ответил он. – Он родился здесь – вероятно, сдавал такие же экзамены, как и ты.

Меня это удивило. Обычно империя присылала судей из далеких провинций, полагая, что чем меньше связывало судей с людьми, которыми они управляли, тем меньше коррупции и предвзятого отношения. И, что еще хуже, такое перемещение означало, что судьи чувствовали себя увереннее с постулатами имперской доктрины, чем с обычаями местного населения. Интересно, кто из людей, которые сдавали экзамены вместе со мной, получил такие должности.

Прежде чем я успел расспросить Доктора Шо о странном судье, одна из служанок повела меня в дальний конец зала, где играли музыканты и было так шумно, что разговаривать нормальным голосом не представлялось возможным. Доктор Шо поставил свой сундучок и присоединился к карточной игре. Служанка принесла старое одеяло для собаки и устроила пса возле очага, за что я ее поблагодарил, хотя вежливый кивок уверил меня, что она не слышала ни слова.

Громкий стук и вой ветра заставил смолкнуть разговоры – казалось, будто кто-то набросил одеяло на огонь. Все женщины одновременно встали и направились к лестнице. В дверном проеме стоял капитан отряда, который проехал мимо нас днем. Солдаты входили в зал и устраивались возле очага. Гром и шум дождя помешал местным жителям уйти.

Местные жители и путешественники старались держаться вместе. Мне не хотелось оставлять собаку и еще больше – ее перемещать. Игра в карты прекратилась, и Доктор Шо присоединился ко мне.

– Согрейте моих людей, – резко сказал капитан. – Я поставлю в известность судью о нашем присутствии. – Он посмотрел на одного из пожилых найэни, не обращая внимания на служанку, которая была в общем зале главной до их появления. – Я приношу свои извинения за то, что мы пришли во второй раз. Моим солдатам требуется еда и разведенное вино. Как только закончится буря, мы уйдем.

Мужчина – а он был обычным крестьянином и не отвечал за общий дом – кивнул, хотя не вызывало сомнений, что бо́льшую часть слов капитана, говорившего по-сиенски, он не понял. Капитан патруля вышел наружу и захлопнул за собой дверь, отчего тишина стала еще более напряженной – ее нарушали только солдаты, которые подтаскивали скамейки к очагу и раскладывали на них мокрые плащи. Один из тех, кого мы встретили на дороге – я узнал его хмурое лицо, – заметил собаку, Доктора Шо и меня и усмехнулся.