– Что это? – спросила Шипящая-Кошка однажды вечером, когда я сидел возле жаровни и работал над книгой, дожидаясь, когда Доктор Шо приготовит рагу, наполнявшее пещеру аппетитным запахом. – Я уже видела твои записи. Ты рассказываешь о своих многочисленных ошибках?

Я положил книгу на обычное место рядом с постелью.

– Что-то вроде того, – ответил я.

Она хмыкнула, опустошила свою чашку и попросила добавки.

– Поешь чего-нибудь, Пес, – сказала она. – У нас есть время еще для нескольких ошибок, до того как мы отправимся спать.

– Я думал, что ты могла изменять форму уже через несколько лет после того, как мать оторвала тебя от груди.

Шипящая-Кошка прошлась по единственной комнате своего дома. Был вечер, я сидел в углу, пытаясь в очередной раз погасить ее пламя.

– Узор мира на твоей стороне, мальчик! Все, и я говорю серьезно, – она принялась размахивать руками, заставляя черепа в волосах стучать друг о друга, – все хочет, чтобы пламя погасло, за исключением меня. Почему же ты не можешь с ним справиться?

– Он пытается, Кошка, – проворчал Доктор Шо, сидевший в своем углу, где он в сотый раз раскладывал лекарственные растения по отделениям сундучка.

– Если бы он не пытался, я бы чувствовала себя гораздо лучше, – сказала Шипящая-Кошка. – Еще раз, а потом снова, до тех пор, пока не сделаешь все правильно или свалишься от изнеможения.

Железный клин торчал из узора мира, пока языки пламени лизали ее пальцы. Я закрыл глаза. Теперь это получилось быстро – потянуться и коснуться ее воли. Проблема возникала в следующий момент. Ее заклинание оставалось неподатливым, точно гора, – хотя теперь я знал, изучая узор, что даже горы двигались.

Почувствуй мир таким, каким он хочет быть, – сказала она. Как будто это было возможно без преодоления ее воли и сотворенного ею пламени.

Сосредоточься не на преодолении, а на том, что изменилось, – переходя от одного мгновения к другому. Все, что будет предопределено к тому, что было, – настоящий момент лишь мостик между ними.

Я подумал о своей жизни, о каждом прошедшем моменте, рожденном из предыдущего, так что все вместе становилось бессмысленным без каждой отдельной части. Глупый-Пес не появился бы в пещере Шипящей-Кошки, если бы Ольха не побывал в Ан-Забате. Но Ольха в Ан-Забате – это не тот Ольха, что наблюдал за смертью Иволги. Я был каждым из них – и ни одним. Я был мостиком между долгим, болезненным настоящим и неизвестным будущим.

Как я когда-то наблюдал за Атар, чтобы овладеть танцами Ан-Забата, теперь я ощущал ритм узора мира и следовал за его шагами, узнавая их, как главы истории мира, главы моей жизни, и каждая была бессмысленной без любой из предыдущих. Когда я вернулся к железному клину, я знал, что должно находиться на его месте. Однако кое-чего не хватало.