Я понимал узор. Я знал, что должно заменить железный клин пламени Шипящей-Кошки, след ее магии в мире. Я пожелал, чтобы узор оттолкнул клин и стал целым, однако чувствовал сопротивление самого узора.

Пламя Шипящей-Кошки погасло, но не из-за моих усилий.

Она стояла надо мной, стиснув челюсти и склонив голову набок, и я почувствовал не только оценивающий взгляд ее глаз, но и пустые взгляды черепов, вплетенных в ее волосы.

– На сегодня достаточно, – сказала она.

Полный разочарования, я улегся на свой матрас, как и каждую ночь за прошедшие два месяца.

На этот раз я спал очень крепко и меня не тревожили сны, а разбудил влажный нос, ткнувшийся мне в шею, и тревожное подвывание Окары. Я погладил собачьи уши, но он отступил назад, продолжая скулить.

– Что случилось? – спросил я и выбрался из-под ветхого одеяла.

И сразу почувствовал тяжесть, наполнившую узор мира, – тяжесть, которую я всегда мог узнать.

Лабиринт канона, где-то на северо-востоке.

Голос императора.

В доме было пусто, не считая меня и Окары. Огонь в жаровне едва тлел. Сундучок с лекарствами Доктора Шо стоял рядом с матрасом, где он и находился в течение этих двух месяцев. Отсутствовала книга моей жизни, которая должна была лежать рядом с моим матрасом, но сейчас я не мог ее отыскать.

Я услышал потрескивание огня за дверью.

Шипящая-Кошка сидела возле костра. И казалось, черепа в ее волосах наблюдали за мной. Она не поднимала головы, ее лицо оставалось в тени, пока Шипящая-Кошка читала мою исповедь.

– Ты нацарапал здесь настоящий хаос рун, мальчик, – сказала она тихим, сдержанным голосом. – Слушай, может, мне стоит потыкать в них моей иголкой, чтобы посмотреть, как они потрескаются?

Что я мог ответить? Было недостаточно того, что я признал свои ошибки. Быть в мире – значит, находиться рядом с другими людьми.

– Ты прочитала мои записи, – сказал я. – Что ты теперь скажешь обо мне?

– Там, где ты появляешься, мир меняется к худшему. Люди умирают. Разрушаются города. – Ее лицо исказилось, как у матери, которая потеряла ребенка, а потом она продолжала: – Ты говоришь о сохранении вещей и голодающих детях Ан-Забата, словно тебя это заботит. Как ты думаешь, те дети пережили падение города?

– Нет, – сказал я. – Я скорблю об их смерти, как Атар и Катиз. Но их смерти были нафнет…

– Не позволяй этому слову слетать с твоего языка – или я его тебе отрежу, – прорычала она. – Я знаю, кто ты есть и чего хочешь. Я думала, ты желаешь истины. Теперь я вижу, что тебе нужна лишь власть. Оружие. Способ за себя отомстить.

– Я хочу учиться, Шипящая-Кошка. Действительно хочу.