Естественно, Винсент молчал. Он никогда не отвечал на трудные вопросы.

– Тогда почему он оставил меня в живых? – прошептала я.

Я вообще не собиралась произносить это вслух. Но этот вопрос был всегда со мной, цепляясь к душе, словно обрывок нитки.

Если в ту ночь он явился из-за меня, почему он меня не убил?

Это было бы вполне логично. Я представляла опасность, от которой нужно избавиться. Рану требовалось прижечь. У него были враги. Была власть, требовавшая защиты, и никто так не угрожал его власти, как я.

Если я до сих пор жива, возникал вопрос: он в ту ночь явился с намерением опознать тело или убедиться, что живых не осталось?

Если так… почему он передумал?

– Орайя, я не могу тебе ответить, – тихо сказала Элия. – Боюсь, тебе уже никто не ответит.

Правда. Но до чего же больно от этой правды.

– Я долго считала тебя мертвой, – продолжила она. – Первые несколько лет он очень осторожничал и всячески тебя скрывал. Но когда ты подросла, о тебе заговорили. У короля человеческая дочка. Я была почти уверена, что это ты. С тех пор я следила за тобой. Во время Кеджари мои сивринажские друзья присылали мне сведения о каждом состязании. А в последние месяцы…

Элия протяжно вздохнула. Ее рука легла на мою.

– Я уж не думала, что снова тебя увижу, – сдавленно произнесла она.

Ее переполняли чувства. Казалось, они вот-вот выплеснутся наружу.

«Я тоже», – хотелось мне сказать, но я не могла заставить себя выговорить эти слова.

– Мать любила тебя, – сказала она. – Надеюсь, ты в этом не сомневалась, что бы он тебе ни говорил. И мы все тебя любили. Твои брат и сестра. Твой отчим. Тебя любили и любят. Крепко. По-настоящему. Я всегда надеялась, что ты это чувствовала, где бы ни находилась, пусть мы и не могли сказать тебе это напрямую.

И это бесило меня сильнее всего. Я ведь ничего не знала. Я знала, что меня любит Винсент, и больше никто. Всех остальных он просто вычеркнул. Уверил меня, что в этом мире я одна.

Он никогда не лишал меня пищи, крыши над головой и своей защиты. Но он лишил меня родных, а это было почти столь же ужасно, как остаться без еды и крова.

Мы долго просидели молча. Потом Элия встала. Недолгий всплеск эмоций сменился каменным спокойствием. Она подошла к комоду и принялась рыться в верхнем ящике, после чего вернулась к кровати, неся что-то в сомкнутых ладонях.

– Алана с радостью бы тебе это отдала.

На мою протянутую руку легла короткая серебряная цепочка, в которой между звеньями чернели камешки.