В ярком пятне света между двумя извилистыми полосами застыл крылатый Митриос. Он полностью оправился от падения из-за блокировки сигнала и, казалось, еще больше злился от пережитого унижения.

Тем не менее он стоял на своих двоих и пристально вглядывался в тени. Видимо, какая-то польза от подлого эксперимента Гальяны все-таки была – страх перед новым отключением электричества удерживал крылатого от атаки с воздуха.

Вступать в бой с меха-воином на земле гораздо лучше, чем сражаться с ним же в полете, но Земолай требовалось подманить его ближе, если уж придется с ним драться… Хотелось разобраться с этим побыстрее.

Крылатый Митриос упрямо держался футах в двадцати от них и, нацелив болт-ган на Земолай, озвучивал свой вердикт – длинный и, вероятно, давно отрепетированный:

– За свое первое преступление ты заплатила сполна, некогда-крылатая Земолай. Ты предстала перед судом меха-дэвы. Она низвергла тебя, но оставила в живых. Чувствовала ли ты благодарность за ее снисходительность? Сожалела ли о своих действиях? Нет! Ты присоединилась к изменникам, от которых клялась защищать ее, ты помогла им проникнуть в учебный комплекс, где спят дети, ты помогла им украсть оружие – оружие, которое применят против твоих же соратников, ты… ты напала на Зуба. Ты его пленила. Ты убила его!

Он накручивал себя все сильнее, но не делал ни шагу вперед. Земолай изо всех сил старалась не реагировать. В конце концов, он говорил правду, и гнева, что завел ее так далеко, не хватало, чтобы облегчить ей чувство вины за эти самые проступки. Возмущение Митриоса, его неспособность понять, как крылатую могло так занести… Как его за это винить? При ином раскладе полноправным защитником на этой крыше стояла бы она сама и произносила бы исполненную такого же праведного гнева речь.

И ей внезапно, некстати, до боли расхотелось с ним сражаться.

– Ты не знаешь того, что знаю я, – произнесла она, понимая, что это все бесполезно.

За спиной тихонько шуршала ткань – мятежники начинали нервничать, прикидывая варианты развития событий.

Митриос проигнорировал ее слова, продолжая как по писаному:

– И даже этого тебе показалось мало! – Он указал на божье древо и аж затрясся от ярости. – Ты заявилась в святая святых нашей секты, в самое ее сердце… Зачем? Закрой его. Закрой портал немедленно!

Страх в его голосе звучал неподдельный, и Земолай внезапно поняла, откуда все эти пафосные речи на публику. Он мог рухнуть на них с неба без предупреждения. Мог перестрелять их по одному, и они не успели бы выстроить оборону. Но он не понимал, как им удалось открыть портал, потому пытался изображать силу и тянул время до прибытия подмоги. И время играло ему на руку. А мятежникам требовалось развязать бой, пока их окно возможностей не закрылось.