– Я сломал его… еще до приземления… Она идет. Убей меня… или не убивай. Это ее не остановит.

Земолай бросила маячок, вытерла руки о штаны и поднялась:

– В конце концов ты поймешь – или не поймешь. Прости.

– Не… – Он попытался перекатиться за ней, но был слишком слаб и вместо этого продолжил, булькая и задыхаясь, сыпать угрозами.

Рустайя пребывал в сознании, Тимьян баюкал его в объятиях. Слева из живота торчал болт. Раненый был бледен, а в белом свете казался еще бледнее; он коротко кивал в ответ на ободряющий шепот друга.

– Это поправимо, – сказала Гальяна с ноткой отчаяния. – В четырех кварталах отсюда есть хирург.

Она целовала Рустайю в щеки, лоб, губы, приговаривая:

– Это поправимо. Это поправимо.

Земолай отобрала у нее веревку. Та натянулась так, что, когда крылатая встала, еще шесть дюймов безвозвратно канули в портал.

– Митриос сломал свой маячок, когда летел сюда, – сообщила воительница соратникам. – Она идет. Надо двигать.

– Это я виноват, – всхлипнул Тимьян, гладя Рустайю по волосам. – Не надо было… я не думал…

– Нам пора, – надавила Земолай.

– Я его здесь не оставлю! – Мальчишка смотрел ей в глаза.

– Тогда оставайся с ним. Я пошла.

– Подожди! – воскликнула Гальяна. – Подъем… Рустайя же должен был идти первым, чтобы закрепить крюки…

– Значит, полезу без крюков.

Гальяна посмотрела на товарищей, на свою покалеченную руку, на Земолай и снова на друзей.

– Ты хочешь идти дальше? – понял Тимьян.

– Я… – Она сморгнула слезы и взглянула на портал. – Просто… мы зашли так далеко…

– Обвязки не будет, – предупредила Земолай. – Я не стану нас сковывать. Я даже не знаю, насколько портал сейчас далеко от той точки, где нам нужно оказаться. И как насчет твоей руки?