Усмешка Лаэрта, кажется, сейчас разорвет его лицо надвое. Орест застыл статуей и смотрит в никуда.
– Лефтерий, – рычит Менелай. – Ты сбегаешь из собственного дворца, похищаешь моего сына, а затем возвращаешься, чтобы обвинить… Лефтерия.
– Именно. После продолжительного расследования мне стало ясно, что тебя предали изнутри, один из самых ближайших и дорогих солдат и друзей. У него был доступ к жрецу Клейтосу, доступ к служанке Рене и тем более доступ к твоему дорогому Никострату. Лефтерий убил служанку Зосиму, пока твой любимый сын спал, чтобы опозорить Никострата и представить все так, будто твой наследник – осмелюсь ли я предположить, что из всех своих замечательных детей ты именно его выбрал наследником? – недостоин трона. Я знаю, как близок тебе Лефтерий, но, помнится, мой муж как-то сказал, что самый опасный нож – тот, которого не видишь.
Менелай переводит взгляд с Пенелопы на усмехающегося Лаэрта, с Лаэрта – на Ореста и снова на Пенелопу.
– Нет, – говорит он.
– Нет?
– Нет. Ты приходишь сюда со своими… своими женщинами.
– Мои женщины убили или пленили всех спартанцев, ступивших на землю Кефалонии, не заработав при этом ни царапины. До тебя, возможно, доходили слухи о пиратах, грабивших мои земли – прошу прощения, земли моего мужа – в прошлом году по наущению одного из женихов, решившего так склонить меня к свадьбе? Они все были убиты, проткнуты стрелами пресветлой богини Артемиды. Их трупы были привязаны к их кораблям на всеобщее обозрение, к радости чаек и ворон. Конечно, от пиратов нам необходима защита богини. Никто не станет воспринимать всерьез остров, который защищают женщины и девушки. А ты, брат, ты – великий Менелай Спартанский. Ты превзошел Париса, разжег огонь, спаливший Трою дотла. Тебя не могут побить вдовы и сиротки. Не тебя. И поэтому, как ты понимаешь, такого просто не было. Когда ты покинешь это место – а ты покинешь, – ты никому не расскажешь о том, что здесь случилось. А те солдаты, что здесь погибли, просто пропали в море. Они сгинули в огне, когда твои корабли так неудачно и неожиданно загорелись. С ними не расправились женщины. Это было бы просто невероятно, неприемлемо. А потому такого не было. Ты говоришь, что у тебя есть твои люди, и ты прав. Но этот остров есть у меня. У меня больше мечей, больше копий, больше луков, а мои женщины… не сражаются честно. У меня есть защита царя Микен и его слово помогать мне во всем, что я делаю, а вскоре здесь будет еще и флот из микенских судов, посланных охранять прибрежные воды западных островов, и вот они… они станут нашими зваными гостями, брат. Такими гостями, которые знают свое место.