На берегу внизу горят огни, тени жмутся вокруг лодки, суденышка, что отвезет тебя на Кефалонию. Тебе чудится что-то знакомое в силуэте мужчины, стоящего там в дрожащем свете факелов, но я обращаю твой взгляд к небесам, где вечно сияют в бессмертии твои братья, распростершись среди звезд. Может быть, думаешь ты, и твою душу заберут после смерти и бросят на небо молочным пятном, разлитым звездным светом, чтобы тебе бесконечно сиять вместе с братьями. Я благословляю эту грезу, позволяю ей побродить у тебя в голове, даю тебе почувствовать сладостный привкус бесконечности, но вот наконец ты снова обращаешь свой взор на черную-черную землю.

И пока ты спускаешься по извивающейся тропинке к заливу, я наполняю твои уши смехом твоих детей из тех дней, когда они еще любили тебя, когда и ты знала, что такое любовь. Ифигения не кричит, вырываясь из рук воинов, которые тащат ее на алтарь. Электра не стоит в дверях и не заявляет: «Отец любит меня больше, чем тебя!» Орест еще не уехал в Афины. И когда твои дети смотрят на тебя, ты точно знаешь, что сказать каждому из них. Ты держишь каждого в объятьях и шепчешь: «Мама страшная только потому, что хочет научить тебя, как быть сильным. Но мама научит тебя и как грустить, и как бояться, потому что иногда ты будешь грустить и бояться, и в этом нет ничего плохого».

Вот каковы мои дары тебе, Клитемнестра. Иди без страха: я с тобой.

Наверху собираются олимпийцы: Гермес носится по облакам, Посейдон выглядывает из воды у берега черноглазыми крабами, Аид напускает на землю мягкий туман. Даже Артемида явилась, вышла босиком из леса, уселась на корточки, обхватив себя руками так, будто хочет превратиться в камень. Я оглядываюсь и не вижу Афину, и я удивлена, но сейчас не время думать о том, куда делась моя падчерица. Клитемнестра спускается к заливу, и задолго до того, как остановить лошадь и спешиться, она видит, кто ждет ее около маленькой лодки. Весла ее подняты, парус опущен – эта лодка сегодня не выйдет в море. Но, освещенные ярким светом поднятых факелов, там стоят ее дети.

У Ореста на поясе меч. Электра стоит чуть сзади, за ней – Пилад. Пенелопа – позади всех троих: вероятно, ей стыдно, ее глаза устремлены на тонкую полосу прибоя, что облизывает берега Итаки.

Клитемнестра видит все это, смотрит туда, где спешиваются всадники, сопровождавшие ее сюда, выстраиваются в полукруг, в стену, которую она не сможет проломить. Снова поворачивается она к своим детям, не замечает нахмуренных бровей Электры, не видит Пенелопу, а наконец-то устремляет взгляд на Ореста.