– Большинство людей не заслуживают того, что с ними происходит. И все же оно происходит.

– Милосерднее будет скормить Челию волку.

Каззетта рассмеялся и хлопнул меня ладонью по колену:

– Вы слишком низкого мнения о сиа.

Он встал, чтобы вернуться в дом, но я остался сидеть у фонтана.

– Мне не нравится это место, – сказал я. – Оно жестокое – и делает людей жестокими.

– Чи. Вы провели здесь всего один день, – сказал Каззетта. – Если вас заинтересовала эта Аллессана, каковы бы ни были ее истинные мотивы, быть может, в мерайцах есть что-то, чего вы не видите.

– В парле нет ничего хорошего для Челии, – сказал я.

– Это говорит господин Регулаи? Или ревнивый мальчишка? – Он поднял руку, сдерживая мой резкий ответ. – Най. Ничего не говорите, Давико. Используйте ум. Быть ди Регулаи – значит думать. Планировать. Видеть далекую цель и плыть к ней, даже если она скрывается за горизонтом. В любом случае сиа Челия не принадлежит вам – вы не можете ни отдать ее, ни оставить себе. Она – обязательство, которое ваш отец дал ди Балкоси. И ваш отец не потерпит, чтобы вы нарушали его обязательства – ни ди Балкоси, ни кому-либо другому. А если вам этого недостаточно, вспомните о Шеру, которое подбирается к нашему парлу, затягивает его в союз и смотрит на юг, в нашу сторону. Я знаю, это сложно, но мы малы, а требования к нам бывают велики. А теперь идемте, становится холодно, и нас ждет очаг. Завтра вы отправитесь на охоту и, быть может, увидите юного парла с другой стороны.

Мы вошли в дом, однако очаг не согрел меня. Я напряженно размышлял над словами Каззетты, над обязанностями и обязательствами, над ролями семей – и все это казалось мне спутанным черным клубком. Я не видел хороших решений и правильных вариантов выбора, и на сердце было тяжело. Не от этого ли защищал меня отец в детстве? Меня научили работать со счётами, сидеть за доской, обращаться с мечом – но не научили приносить в жертву собственную любовь и желания ради политики и семьи. Никто не предупредил, что в наследство я получу не власть, а боль. Что останется от меня, если я не сверну с этого жестокого пути? И что осталось от моего отца?

А потом я подумал о Мераи с ее мелочной жестокостью, с неутолимой жаждой превосходства – и решил, что мы все больны, потому что продолжаем играть, несмотря на страдания.

Глава 40

Глава 40

Утро было серым под стать моему настроению, когда я отправился с парлом на ястребиную охоту. Вскоре пошел дождь.

– Не волнуйтесь, – сказал парл. – Как только солнце поднимется высоко, дождь прекратится. Так всегда бывает. По утрам мокро, но недолго.