Меня вновь облили.

– И побыстрее.

Дрожа, я подчинился. Люди ушли и вернулись. На меня вновь обрушилась вода. Что-то со стуком приземлилось у моих ног.

– Вымойся.

Я ощупал предмет: твердый, тяжелый и скользкий. Мыло. Казалось странным держать его в руках. Оно было такое гладкое.

– Поторопись.

Я намылил тело, чувствуя, как мыло щиплет язвы, чаруясь его непривычной гладкостью. Меня вновь окатили водой.

– Еще раз? – спросил стражник.

– Най, сойдет, – проворчал капитан.

Скрипнула дверца.

– Давай выходи. Посмотрим на тебя.

Опасливо, на ощупь, я выбрался из клетки. Капитан цыкнул зубом:

– Твоя работа, Акба?

– Я выполнял волю калларино.

– Наши лошади живут лучше, чем этот человек. Приберись в его камере.

– Я?! – запротестовал Акба. – Это не моя обязанность!

– Приберись, или, Амо свидетель, я закопаю твою голову в этой куче дерьма!

Меня выводили из катакомб два стражника, которые, похоже, не хотели прикасаться к моему грязному телу. Мы поднимались по лестнице. Виток за витком, вверх, вверх.

Вверх, вверх…

Видят фаты, я даже не догадывался, как глубоко меня погребли.