– Но…

– Очередной знак недовольства моего хозяина. – Я сменил тему. – Вы собирались назвать свое имя.

– Аллессана.

– И вы говорите, что мы встречались?

– Это было давно, – ответила она. – Годы назад. Но я вас помню.

– А. Значит, вы помните мои глаза. – Я оторвал кусочек утиной грудки и окунул в соус. – Но вы не помните меня.

– Нет, я помню вас. – Она помедлила. – Верно, вы изменились, но я вас узнала.

– В таком случае сдаюсь.

Я наконец положил пищу в рот – и испытал сильнейшее наслаждение, словно предавался плотским утехам с фатами Калибы. Хотелось жрать, жрать, жрать, хрюкая и фыркая, будто свинья. Думаю, поэтому калларино и посадил меня рядом с девушкой, которую назвал красивой. Чтобы я вызвал у нее отвращение. Чтобы вызвал отвращение у всех гостей. Я заставил себя жевать медленно. Какое удовольствие.

– С вами все в порядке? Вы дрожите.

– Просто давно не ел нормальной еды.

Я с изумлением обнаружил, что у меня еще сохранилась гордость. Я осторожно оторвал еще кусок утки и съел, слизав сок с пальцев. Чувствуя, как рассыпается моя решимость…

– Мы обедали вместе в Мераи, – сказала девушка.

– А. – Я с трудом сосредоточился на ней. – То-то я подумал, что слышу акцент.

– Это было давно. Я была глупой девчонкой.

– Вряд ли глупее мальчишки, которым был я.

– Тогда вы не казались глупым. Это было в палаццо парла. Вы нанесли ему визит. Дипломатический. Парл хотел оказать вам честь. Я не имела никакого значения, но мы с друзьями вытянули карта ди скуро[72] и мне позволили сесть рядом с вами.

Я попытался вызвать призраки воспоминаний.

– Простите. Я вас не помню. Слишком много всего произошло.

– Мы обсуждали вина Наволы и Мераи. И коварные интриги вашего города. – Она помолчала. – Мы не были с вами любезны. Мы вас дразнили. Говорили все то, что говорим друг другу о наволанцах. Вещи вроде: «Умы наволанцев изворотливы, как косы в прическах их женщин». И тому подобное. Вы хорошо держались.