Часть седьмая. Дни 21–23

Часть седьмая. Дни 21–23

Иногда путешественник испытывает необычный феномен: страх перед приездом. Это может проявляться в опасной апатии: человек сидит у окна, не в силах отвести взгляд. Он с тревогой ожидает появления вокзала, не пытается приготовить багаж и одежду. После всех дней и ночей, проведенных в поезде, он боится очутиться в неподвижности. «Путеводитель по Запустенью для осторожных туристов», с. 240

Иногда путешественник испытывает необычный феномен: страх перед приездом. Это может проявляться в опасной апатии: человек сидит у окна, не в силах отвести взгляд. Он с тревогой ожидает появления вокзала, не пытается приготовить багаж и одежду. После всех дней и ночей, проведенных в поезде, он боится очутиться в неподвижности.

Дальше

Дальше

Их не остановить. Они поглощают милю за милей между Стеной и первым городом Российской империи, и путь их отмечают колокола на звонницах деревянных церквей и бледные, испуганные лица в окнах сторожевых башен. Они пробиваются сквозь баррикады, установленные поперек железной дороги – сквозь железные прутья, колючую проволоку и солдатские пули. Их не остановить.

«Что случится потом?»

Поезд ушел с привычного маршрута. «Путеводитель» Ростова забыт. Экспресс движется вперед без карты, в объезд городов, где могут быть собраны русские войска и силы безопасности Транссибирской компании. Эти места никому не знакомы. Маленькие станции с поблекшими табличками, священники, стоящие на платформе с распятиями в руках, женщины в черной одежде со сложенными в молитве ладонями. А кто-то тянется к проходящему поезду, подбежав опасно близко к краю платформы. Они хватают свисающие с вагонов лианы, словно пытаясь забрать себе кусочек чуда.

Команда и пассажиры не знают, куда направляются. Вперед, только вперед. Вэйвэй замечает, что люди смотрят на нее так, будто у нее есть нужные ответы. Даже капитан медлит, отдавая распоряжения, – ждет ее совета. «Но ведь я ничего не знаю, – говорит им Вэйвэй. – Не знаю, что нам делать».

Без Елены время тянется медленно, минута за минутой, час за часом. «Остановитесь! – хочется выкрикнуть. – Поворачивайте назад».

Она следит за дорогой из смотрового вагона, оглядывается на каждый голубой проблеск в коридорах поезда, будто Елена может шагнуть из сумрачных зарослей и раскланяться: «Как тебе мой последний трюк?» Разве она не мастерица исчезать и появляться? Только нет нигде следов «не совсем девушки».

Пассажиры собираются вместе. Они спят, где хотят: на покрытом мхом полу или на койках под балдахином из ивовых веток. Профессор и Мария записывают рассказы попутчиков, чтобы было чем заполнять колонки в журнале. Это будет «последнее появление старого Артемиса», как говорит Профессор. Или первое появление нового? Никто теперь ничего не знает. Кроме одного: что необходимо двигаться дальше.