– Сынми, я правда не хотела доставлять вам неприятности. Скорее я тот человек, который попал в беду. Вы ведь и без того понимаете, что это не дневник со старыми заметками, и очевидно, что все они были написаны не так давно. Я никогда вас не обманывала. С самого начала я даже не знала, кто ваш отец. Так уж вышло, что я случайно оказалась тем человеком, который должен был передать это. Кроме этого, мне больше нечего добавить. Вы сказали, что не будете винить меня ни в чем, поэтому так ли важно, что именно связывает меня с вашим отцом? Я ведь не стала прятаться от вас, так что прошу вас, моя роль на этом заканчивается. – Сказав это, Хичжон сложила руки у головы, словно умоляла о просьбе, а затем подняла взгляд, посмотрев Сынми прямо в глаза.

– И это всё?

– Да, всё. Я просто хотела отдать вам эту рукопись, в которой собраны все самые глубокие чувства по отношению к дочери.

…

«Ты сама выбрала себе имя?»

«Твой отец был бы разочарован, узнай он, что ты изменила все вплоть до фамилии».

«Детям никогда до конца не понять чувства родителей».

«Придет день, когда и ты все поймешь».

…

Сынми задумалась. Если бы ее отец не был писателем, то никого бы и не волновало, как она к нему относится. Как долго она не могла избавиться от навязчивых мыслей о том, что нет нужды подвергать контролю или пытаться переубеждать людей, что так судили о ней? К. выбрал смерть. И она лишила Сынми возможности противостоять или избежать той реальности, в которой она могла бы бросить вызов авторитету отца, просто потому что была его дочерью.

– Он сам попросил вас передать это? Вы имеете в виду, что хотите помочь мне осознать, что отец на самом деле любил меня? То есть вы хотите, чтобы я постаралась создать драматичную историю отца и дочери, чтобы никто не мог написать ничего плохого о моем отце?

Как только Сынми начала говорить, эмоции, которые она сдерживала, вырвались наружу, и она начала дрожать всем телом.

– С чего вы вообще решили, что он этого заслуживает? Кто вы такая? Его любовница?

Хичжон удивилась, широко открыв глаза. Это заявление звучало крайне по-детски. Сынми и сама не предполагала, что ее воображение достигнет апогея. Внезапное разочарование в самой себе отключило в ней способность трезво мыслить.

– Мне искренне жаль, что мой поступок заставил вас неправильно понять ситуацию. Не важно, что именно я скрываю, но это определенно не то, что вы себе представляете.