Хайо внимательно изучала его, давая ему возможность как следует разозлиться. Потом медленно кивнула:

– Предложение принимается.

Токифуйю облегченно выдохнул:

– Хорошо.

Казалось, он совершенно выбит из колеи. Хайо понимала его. Личный ад проживается в одиночестве. Токифуйю уже бывал в нем, выстроенном на собственных тайнах. Тут любой дрогнет, если окажется, что это бремя можно с кем-то разделить. Она спросила:

– Советы будут?

– Будь осторожна, если он вдруг обратится к тебе с просьбой, – ответил Токифуйю. – Тень гордится тем, что полностью свободна от людей. И при этом пытается заманить тебя в ловушку, чтобы ты нанесла ей обиду. Да, извращенная логика, но тень обратит тот факт, что обращалась за помощью, а тем более к людям, против тебя. – Он помрачнел. – Если он вдруг однажды вернется, мне страдать больше всех и мне же первому быть убитым. Ты вторая в очереди. Но не бойся. Я сделаю все возможное, чтобы защитить нас при нем.

«“При нем”, не “от него”, значит?» – подумала Хайо, а потом сказала:

– Спасибо.

– Да уж, тебе есть за что меня благодарить.

– Ты говоришь о боге из Межсонья как о живом существе – «он». Все же относятся к нему как к чему-то неодушевленному, даже называют его «оно».

– Это естественная реакция, – коротко ответил Токифуйю. – Он окончательно павший бог разрушений и не является одушевленным, равно как наводнения, землетрясения и бури – порождения природы, не нуждающиеся в человеческой силе мысли.

– Но не для тебя, да? – Глаза Токи полыхнули огнем. Хайо добавила: – Он сказал, что ты помнишь его духовное имя.

Токи застыл:

– Он знает?

– Да.

– Но ведь он тысячу раз отпускал меня обратно из Межсонья, не пытаясь при том вытянуть это имя силой. – Токифуйю вскочил, подошел к окну. За окном стояли сумерки, пейзаж за тончайшей пеленой дождя казался нечетким. Над окном висел талисман приватности. Хайо ждала, пока струи воды на окне смоют все, о чем задумался Токифуйю. – И он прав. Я помню имя. Я обязан его помнить – чтобы эн между этим именем и остальным миром не восстановилась. В Межсонье до сих пор витают сны, в которых оно звучит. Однажды они могут кому-нибудь присниться.

– И бог вернется?

– Этому не бывать. – Токифуйю сжал зубы. – Я не допущу.

– Ты должен сказать Нацуами. Не его духовное имя, конечно, – быстро добавила Хайо, когда Токифуйю резко вдохнул, словно хотел плюнуть в нее огнем. – Сказать, что ты его помнишь. Что охраняешь его.