Взором он нашел седовласого всадника, который помешал ему.

Взвыв, Хорд скакнул к воину, который уже спешился, лишенный копья. Однако тот оказался быстрее. Он ловко извернулся от атаки, а рука его неумолимо взмахнула мечом. Пролетев мимо, оборотень упал на землю — и уже не встал. Ему глубоко рассекли бок, так силен был седовласый воин, так стремителен. Кровь волка окропила холодную грязную землю. В предсмертных судорогах Хорд, на теле которого еще виднелись голые проплешины, втянул воздух. Желтые глаза закрылись — и он последовал за своими детьми, братьями и отцом во тьму.

— Спасибо, отец, — произнес перепуганный Лео, к которому начинали возвращаться его самоуверенность и тщеславие.

Однако подоспевший на выручку Филипп ничего не ответил. Он только взглянул на сына холодным взором, в котором умело укрылось разочарование. Затем, вытащив из бока павшего огромного волка копье, он поспешил в глубь поселения, где его воины добивали оставшихся оборотней.

Все закончилось очень быстро.

Малых детей, как и женщин, стариков и мужчин, закололи до того, как многие из них обратились. Некоторые успели укрыться в жилищах. Но в конце концов все пали под сплоченным натиском копий и мечей. Со стороны отрядов графа Тастемара погибло всего десять гвардейцев — ничтожно малое количество по сравнению с двумя сотнями оборотней.

Когда солнце поднялось над восточными холмами, тихая смерть уже обосновалась в поселении. Меж домов лежали горы трупов. Густую звериную шерсть трепал налетевший осенний ветер, который также гнал по небу черную тучу. Не ушел никто: открытая местность давала хороший обзор; копья, мечи, стрелы настигали беглецов до того, как те успевали скрыться.

— Милорд, что делать с телами? — спросил Жель Рэ.

— Сжечь, — мрачно ответил Филипп, ощупывая глазами каждого убитого. — Вместе с деревней.

Рыцарю еще не доводилось лицезреть вервольфов воочию, поэтому на полуобращенных мертвецов он глядел в суеверном ужасе. Эти искаженные лица, когда глаза еще человечьи, а нос и пасть уже звериные; эти вывернутые наружу конечности, будто человека поломало в нескольких местах; эти нагие женщины, странно изогнутые, — их побоялся бы коснуться даже отъявленный мерзавец… Сэр Жель Рэ кивнул, затем передал приказ графа дальше, а сам же вернулся к своему умирающему коню, чтобы выразить почтение: он не позволил оборотню добраться до своего седока, бил копытами, кусался. Животное хрипело, пытаясь поднять мощную шею, но силы его были на исходе…

* * *

Спустя еще четыре дня

Вороньим пером Уильям почесал себе нос, затем поглядел сквозь неплотно задвинутые шторы на мрачный осенний Брасо-Дэнто. Отобранные письма были почти готовы, поэтому он раздумывал, чем займется дальше. А пока перед ним покоился большой, прошитый уже пожелтевшими нитями журнал, куда он сейчас вписывал сведения по проездным сборам из поселений.