— Да, да, я вижу, вы в курсе многих событий, которые произошли давно… Хотя вы уже правили Солрагом, когда это случилось… — вздохнув, ответил Ханри. — Ваша правда. Тогда герцог Донталь, который всегда мог решить любой конфликт малой кровью, отсутствовал. Кажется, по заметкам историка, он был в Йефасе.

— Так почему Горрон де Донталь отошел от дел?

— Не знаю, — сухо ответил Ханри. На его лицо легла тень прожитых лет, и он стал выглядеть куда старше своего возраста. — Господин Донталь в последнее время не покидает свои владения. Он почти затворник. И даже во дворец он явился лишь тогда, когда я написал ему, что король попросил навестить вас.

— Что же он сказал? — поднял бровь Филипп.

— То же, что и вы… Напомнил о соглашении, которое мы подняли при короле и огласили. И так же, как и вы, заявил, что война между Стоохсом и Крелиосом не касается вашего графства, — теперь посол был честен, понимая, что его хитрость раскусили. — Вы прекрасно понимаете, граф, что без вашей конницы, без вашего золота нам не удержать Аелод.

— Да, Крелиос умирает, — тоже вздохнул граф. — Но я не собираюсь принимать в дар земли Аелода. Я не собираюсь выходить за рамки соглашения. Вам его показать? Оно в том сундуке. — Филипп привстал, но Ханри мотнул головой.

— Не стоит, я помню каждое его слово, — признался он. — Вы же понимаете, что, оставшись непричастными, после падения Крелиоса, через десять, двадцать, может быть, и пятьдесят лет… вы останетесь одни? И, почуяв это, воинственный южный Глеоф, гордо называющий себя Большим, обязательно кинется на вас, как на лакомый кусочек!

— Ханри, не буду вам врать. Если вы стали говорить честно, то честным буду и я. В моем распоряжении две тысячи всадников, почти пятьдесят рыцарей, великолепно снаряженных, на лучших конях Севера. И это без учета простых пеших копейщиков, лучников. Если я приму Аелод, то для того, чтобы выбить врага и удержать земли, мне нужно будет отправить все мое войско… Все войско, понимаете? На целый год графство останется без подвижной конницы. И чем я буду кормить их на чужбине, разрушенной войной? Глеоф обязательно воспользуется моей слабостью. В отличие от больного Крелиоса, который пожрал сам себя, Глеоф всегда славился мудрыми правителями. Мы не интересны нашему южному соседу, пока здесь сидит злое войско, способное среагировать почти мгновенно. Рядом с Глеофом есть и другие лакомые соседи, контролирующие выход к Черной Найге. Пока Глеоф не разберется со всеми ними, звенящими золотом от проездных пошлин, он не пойдет на Солраг — даже если Солраг станет независимой землей.