Шаги Сапфо он услышал еще от гостиной… Она тянула ноги, будто волоча их силой. Сутулая и уставшая, суккуб показалась в проеме библиотеки и нашла своими безжизненными глазами веномансера, а затем безо всякого разрешения присела рядом. Они оба молчали. Сапфо смотрела в пол пристальным взглядом, а Юлиан якобы в книгу, которую, впрочем, он уже совсем не понимал. Да чего уж там, он даже забыл, что вообще читает, лишь чувствовал под пальцами острые углы и бычью кожу.

– Ты… – начала Сапфо, – я, кажется, видела тебя в Мастеровом районе год назад, когда меня несли к рынку в паланкине. Ты был с какой-то женщиной и стариком… похоже, тем самым Алым Змеем, о котором столько говорили. Это же был ты, да?

– Да…

– Почему ты стал рабом?

– На меня легла вина за убийство нескольких стражников. Я пытался защитить отца, когда его схватили…

– М-м-м… Понятно…

Уже позабыв свой вопрос, Сапфо разглядывала побелевшие пальцы веномансера, которые крепко держали книгу. Затем она скользнула взглядом по шароварам, чуть выше, и оценила крепко сложенное тело. Краем глаза Юлиан тоже прошелся по ее точеной, чувственной фигуре и сглотнул.

– Вам бы стоило вернуться домой, почтенная… – протянул он, чувствуя исходящий от женщины пряный запах древесной корицы, слившийся с ароматом кожи и дорогого вина.

– Там за мной снова будут ходить эти четыре лба… Снова… Впрочем, как и всегда…

Сапфо презрительно поморщилась и принялась гладить кончик своего хвоста, приводя в порядок выбившиеся волоски. Затем, словно случайно, она убрала руку с хвоста и положила ее на сиденье, коснувшись пальчиками мужских шаровар. Юлиан тут же почувствовал, как вспотела его спина.

– Они заботятся о вашей безопасности…

– Они следят, чтобы я знала свое место! – Сапфо сначала скривилась, но потом улыбнулась, когда ее пальцы сплелись с его пальцами.

– Если сойти с места, то… это может быть опасно.

От нее изумительно пахло. В безумный букет сливались страсть, корица и порок, и после молчаливых поглаживаний руками друг друга, не в силах сдерживаться, Юлиан увлек ее к себе на колени. Как бы невзначай куртизанка с улыбкой хищницы скинула одну бретельку со своего плеча, а павший ее жертвой мужчина, целуя полные губы, скинул вторую. Воротник из лент, переходящий в пояс, мешал платью упасть. Юлиан принялся распутывать его. Но потом замер в нервной дрожи, борясь с желанием, которое накрыло с головой. Сапфо приоткрыла глаза и, глядя на него, нерешительного, хитро усмехнулась.

– Боишься калеку, который сейчас во дворце? – прошептала она.

Ленты, обвивающие шею и грудь, упали вместе с верхом платья. Юлиан то жарко гладил куртизанку по бедрам и между ними, то осыпал поцелуями упругую грудь, то останавливался.