День прошел по обычному расписанию и пути. Хромой Илла с тростью обходил полупустой дворец и неустанно заставлял каждого выполнять его приказы. А к вечеру, после заката, когда улицы наполнил благодатный свежий ветер, столь желанный после душной недели, советник вернулся в особняк.

Там его ждала Сапфо. К счастью, на ее щеке не осталось ни следа от пощечины. Пока лекарь обрабатывал больное тело, нежная куртизанка, скрывшая кровоподтек на локте длинным рукавом, гладила советника по шее и рукам.

– Ах, я так по вам скучала, мой любимый господин, – прощебетала она ласково на ухо советнику. – Мне вас очень не хватало.

Илла улыбнулся и прикрыл глаза, пока его ласкали по редким волосам и обросшему куцей щетиной лицу. Поражаясь такой двуличности, Юлиан смотрел на них мрачным взглядом из полутьмы коридора.

Наконец Габелий буквально рухнул от усталости в кресло рядом с Юлианом и Дигоро. Непрерывно стирая с лица ручьи кислого пота, маг водил перепуганными глазами по комнате.

– Я могу сегодня провести с вами время до полуночи, мой властитель? – продолжала куртизанка. – Мое сердце томилось от одиночества, вы являлись мне в приятных сновидениях, успокаивали, говорили, что позволите быть рядом следующим днем. Ах, я так ждала этого вечера! И этот чудесный день, подаривший прохладу, надеюсь, подарит мне и возможность ублажить вас.

Сапфо звякнула золотыми цепочками между рогов. Прикусив полные, нежные губы, она страстно взглянула на Иллу. Тот устало потянулся, и куртизанка тут же подоткнула под его спину еще одну подушечку с бахромой, а сама легла сбоку от него, на краю дивана и прижалась со всей страстью.

– Я снился тебе, Сапфо? – криво улыбнулся советник.

– Снились, властитель, снились!

– В качестве кого же я тебе снился?

Суккуб непонимающе похлопала глазами.

– Габелий, подними щит.

И без того дрожащий, как желе на тарелке, старик-маг слишком услужливо закивал и возвел заклинанием большой звуковой заслон, охвативший треть дома. Юлиан побледнел, все понимая.

– Так кем я был в твоем сне, моя дорогая? – Илла, подав знак телохранителю, повторил вопрос. Он не спускал со вздрогнувшей куртизанки ожесточенного взгляда. – Немощным уродом? Златожорцем? Или просто ходячим болотом с булькающими и смердящими органами? Твой сон, верно, был кошмаром, в котором тебе пришлось, сдерживая позывы к рвоте, ублажать меня, калеку, источающего гниль и пестрящего язвами?

Сапфо не ответила. Она лишь в ужасе замотала головой и открыла рот в беззвучном стоне, трясясь, как апельсиновое деревце.

– Что же молчишь? Язык проглотила? – глаза Иллы насмешливо сверкнули. – Этой ночью ты была куда более красноречива.